Жили-были… - [13]
А встревожила дядю Николая Луша. Вспомнив лагерного горниста Никиту, она припомнила и сигналы, которые он играл утром и вечером. Играл он, разумеется, «подъём» и «отбой». А кто-то из ребят сочинил к этим сигналам песенки, и они быстро разошлись по лагерю. Утром, когда Никита трубил «подъём», ребята пели:
А вечером:
В следующей строке неизвестный лагерный поэт нарушил грамматику, но ребята не обращали на это внимания — неправильно, зато складно. И пели:
Луша и сама не заметила, как вполголоса замурлыкала эту песенку. Вот до дяди Николая и донеслось: «по па-ла-там» и «хо-хо-чут». Когда же удивлённый дворник топнул ногой, Луша спохватилась и зажала рот. Так, с зажатым ртом, она сидела несколько минут, пока дядя Николай курил, а потом глубоко вздохнула…
В окне Ивана Васильевича никаких признаков жизни не наблюдалось, дворник ушёл, и Луша тихонько выбралась из ящика…
Сегодня — для разнообразия — Слава и отец не стали есть в «Домовой кухне», а принесли обед домой.
— Ну, как ты тут без меня? — интересовался старший мужчина. — Не надоел отпуск?
— Не надоел, — мычал Славка, набив рот котлетой.
— Ладно, отдыхай, а вечером будем собирать тебя в школу. Надо всё погладить, чтобы выглядел ты у меня как новенький.
Отец пошёл на работу, а Славка, выглянув в окно, увидел, как из ящика вывалилась Луша. «Наблюдала, — подумал он. — Сейчас уберу со стола и тоже пойду дежурить». Плохо всё-таки жить одним мужчинам, хотя они и храбрятся. Слава сначала хотел было просто собрать грязную посуду в кучу и накрыть её полотенцем, потом вспомнил, что вечером им с отцом некогда будет её мыть, и налил из чайника в таз воды.
«Хорошо Пете Азбукину, — думал он, — у него и мать, и сестрёнка, и дядя Василий».
Славе казалось, что он помнил свою маму. Вот он даже видит её ласковое лицо. Оно точно такое, как на фотографии. Фотография в узенькой рамке стоит на папином столе и смотрит на Славку весёлыми глазами. Если закрыть на фотографии глаза пальцем — вот так, потихоньку, одним указательным, — всё равно видно, что мама улыбается. От улыбки возле рта складочки уголками, А может, мамино лицо Слава и представлял по этому портрету? Ведь когда мамы не стало, ему исполнилось всего четыре года.
Но один день, проведённый с мамой, Слава помнил хорошо, очень хорошо. Вдвоём (папа почему-то отсутствовал) они пошли гулять. Что это был задень! «Золотой денёк!» — сказала мама. Они всё шли и шли, а в белёсом небе летели им навстречу ровными треугольниками вереницы гусей. Мама останавливалась и слушала их крики, а Славка ясно видел, как они взмахивают крыльями. С тех пор Славке ни разу не приходилось видеть, чтобы над городом летели гуси, а тогда мама то и дело показывала:
— Слава, смотри, ещё стая! Вон, высоко-высоко!
Пришли они в какое-то чудесное место. Вокруг раскинулся город, а здесь росли дубы. Они возвышались по склонам крутых холмов, а внизу, между холмами, пузырились ключики. Славка набрал под дубами полный карман блестящих, толстых, как поросята, желудей. Полнёхонький карман!
Мама ожидала Славку на пеньке. Там, в траве, она потеряла булавку с золотистым кенгуру. Этот значок подарил маме её и папин школьный товарищ. Он плавал в далёкую Австралию и привёз его оттуда.
Сколько раз потом Славка звал отца пойти в то замечательное место, но отец удивлённо отвечал:
— Что ты, Кузнечик! Подумай сам, какой может быть дубовый лес в нашем городе?
И действительно, холмы с дубами будто исчезли. Славка с отцом бывали и в парках, и на стадионах, и просто катались по городу на автобусах и трамваях, а то место им никогда не попадалось.
…Тарелки протёрты. Можно отправляться на пост. Славка прошёлся мимо окна Ивана Васильевича, оглядел двор. После обеда здесь никого не было. Малыши, наверно, спали, старшие ребята куда-то разбрелись. Только у калитки всё ещё стояли две тётеньки — одна из первого подъезда, вторая из третьего. Спрятавшись от них за ящиком, Славка приподнял крышку и сполз вниз. Тётеньки у калитки не обратили на него никакого внимания: наверное, они говорили о чём-то очень-очень важном.
В ящике Славка уселся в углу на расстеленные Лушей газеты и добросовестно принялся наблюдать за подозрительным окном. Сначала он смотрел правым глазом, пока тот не устал, потом прижал к дырке левый. Когда утомился и левый глаз, в ящик вдруг ворвался свет. Славка обернулся и увидел занесённое над ящиком ведро. Это мать Игоря принесла мусор. Женщина она была энергичная и так опрокинула ведро, что картофельные очистки забарабанили наблюдателю по спине. «Хорошо хоть шкурками осыпала, — поёжился Славка, — а могла помоями окатить. И чего это она надумала в новый ящик сыпать?»
Крышка захлопнулась, Славка отряхнулся и снова прижался к отверстию, но тут услышал неприятный разговор.
— Всё моете? — спрашивала мать Игоря у кого-то.
— Да ученица моя настояла. «Завтра, — говорит, — праздник, первое сентября. Давай, мама, приберёмся».
— А что же вы воду во двор несёте? Ведь тяжело. Можно и в раковину вылить.
Сказка Николая Наволочкина про волшебную ручку из сборника «Приключения Пети Швырялкина».
Повесть-сказка для младшего и среднего школьного возраста о полуднице Акуле. Книга первая.
Увлекательная повесть-сказка для детей младшего и среднего школьного возраста о домашних животных, живущих в каждом дворе. Герои повести "Каникулы кота Егора" решают навестить кота в городе а также разгадывают тайну знакомой коровы.
Сказочная новогодняя история про Петю Башмачкова, Машу, Наташу, Вову и Наймуку, про доброго филина Светофора, Деда-Мороза и Кудыкины горы.
Небольшая повесть для детей младшего школьного возраста о приключении кота Егора в деревне. Через забавные истории, которые происходят с котом, юный читатель знакомится с деревенской жизнью.
Сказка Николая Наволочкина из сборника «Приключения Пети Швырялкина».
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Как воспитывать девчонок? Как написать самую хитрую шпаргалку или сделать так, чтобы молоко не убежало? И можно ли «укрепить мускулы» всего-навсего при помощи корзинки? Ответы на эти вопросы подскажут читателям герои рассказов Розалии Амусиной — необычайно изобретательные ребята. А ещё они не только горазды на большие выдумки, но и знают, что такое взаимовыручка, самоотверженность, усердие и прилежание… благодаря которым иногда попадают в смешные и курьёзные ситуации!