Жили-были... - [74]

Я мысленно одёрнула себя. Меньше двадцати четырёх часов назад этот мужчина уничтожил меня. И тут я заметила выражение его лица. На нём ясно читалось страдание, и мне нестерпимо захотелось притянуть Габриэля к себе.

– Что… Что ты здесь делаешь? – спросила я, войдя в комнату и закрыв за собой дверь.

– Я хотел объяснить, – произнёс Габриэль, засунув руки в карманы. Казалось, он пытался сдерживаться, чтобы не потянуться ко мне.

Когда Габриэль заикнулся об объяснениях, у меня в жилах начала закипать кровь. Я не хотела слушать его душещипательные оправдания.

– Не хочу ничего слышать, Габриэль. Я устала. Пожалуйста, просто уходи, – расстроенно прошептала я.

– Посмотри на меня, Пэйтон, – тихо произнёс Габриэль, подойдя ко мне.

Я вскинула перед собой руки и отступила назад, врезавшись в стену.

– Пэйтон, мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Пожалуйста, по крайней мере, дай мне хоть это, – попросил он, не решаясь подойти ближе.

Я вздохнула. А потом кивнула, решив, что единственный способ заставить Габриэля уйти – это дать ему высказаться. Я могла выдержать всё, что бы этот человек мне не сказал, а потом выставить за дверь, убедившись, что он понял: я больше никогда не хочу его видеть.

– Прости, – начал Габриэль, но я покачала головой.

– Мне не нужны твои извинения. Я выслушаю тебя, но никакими извинениями не исправить то, что ты натворил.

Габриэль слегка опустил голову. Передо мной стоял не тот мужчина, в которого я влюбилась, и который контролировал всё и вся, лишь войдя в комнату. Он больше не подавлял одним своим присутствием. Такой разбитый и поверженный. Как и я.

– Полагаю, мне лучше начать рассказ с момента моей женитьбы, – произнёс Габриэль и, почесав затылок, опустил глаза в пол. Потом, не глядя на меня, попятился назад и сел в конце крошечной кровати. Я всё никак не могла прийти в себя от потрясения и для поддержки прислонилась к стене. – Мелисса была красивой. Встретив её, я тут же был сбит с ног. В буквальном смысле. Ей нравилось витать в облаках, и когда я шёл по оживлённой улице Нью-Йорка, она налетела на меня. И я задом познакомился с тротуаром. Из всех возможных мест это произошло именно возле проклятого «Старбакса».

Я пыталась сдержать слёзы, но они всё равно вырвались наружу и потекли по щекам. Габриэль не отрицал этого. Он был женат. Моё разбитое сердце рассыпалось на осколки.

– Мы поженились ровно через год после знакомства. Пышная свадьба: церковь, длинное белое платье… миллионы подружек невесты. Всё было словно в сказке.

Я поёжилась от такого проявления чувств.

– Мы прожили вместе пять счастливых лет, а потом произошла авария, – Габриэль замолчал и наконец посмотрел мне в глаза.

Сердце сжалось от боли. Я не могла сдержать слёзы, глядя в эти тёмные глубины. Но вместо привычного почти чёрного оттенка они оказались значительно светлее. Я не могла сказать, в чём причина. В солнечном свете, проникающем в комнату, или это истинный цвет его глаз. Как бы там ни было, я впервые почувствовала, что наконец вижу настоящего Габриэля Блэка.

– По случаю Дня святого Валентина мы на выходные ехали в коттедж моих родителей, но начался снегопад. Сильная снежная буря застала всех врасплох. Моя жена настояла, что перед отъездом ей нужно что-то купить в аптеке, и застряла посреди бурана. Когда мы говорили в последний раз, Мелисса сказала, что ей нужно мне о чём-то рассказать, но она сделает это, только приехав в коттедж. Больше живой я её не видел.

Когда я осознала, о чём именно говорит мне Габриэль, с губ сорвался тихий всхлип. Его жена умерла.

– О боже, – прошептала я, прикрыв рот руками, чтобы остановить всхлипы и не нарушать воцарившуюся тишину. Я заметила, как по правой щеке Габриэля скатилась слеза. А потом он заговорил вновь.

– Она была беременна. Срок – несколько недель, – Габриэль прочистил горло. – Внедорожник потерял к-контроль.

Когда он запнулся, я перестала подпирать стену и села возле него. А в следующий момент сделала то, что, как я думала, никогда больше не сделаю, по крайней мере, с Габриэлем. Я обвила его шею руками и начала успокаивающе поглаживать густые локоны.

– Тебе больше не нужно ничего говорить, – прошептала я.

– Нет. – Он выпрямился и вытер нос. – Ты должна знать всё.

– Хорошо. – Я кивнула.

– После аварии я убрал из квартиры все фотографии и переехал в один из моих отелей. Фотографии находятся в камере хранения, на большинстве из них мы с Мелиссой. На остальных – отец и моя семья. Я не мог на них смотреть, поэтому убрал их с глаз долой.

– Можешь объяснить про Кейт? – спросила я, пытаясь сменить болезненную для него тему о жене.

– Кейт – сестра Мелиссы, – Габриэль замолчал. – Она моя свояченица. Кейт и её семья обвиняли меня в смерти Мелиссы. Они говорили, что в той машине должен был быть я. Если бы только я был прекрасным принцем и настоящим мужиком и настоял на том, что съезжу в аптеку вместо неё. Но Мелисса была упрямой. – Габриэль вздохнул. – Думаю, вы бы поладили.

– Почему Кейт всегда была так груба со мной? Это какая-то бессмыслица, – сказала я, рассказав о тех моментах, когда Кейт вела себя как настоящий дьявол… или как людоедка. Для её описания подойдёт любой из вариантов.