Жилец - [56]

— Должен признать, что не слишком.

Маллет рассмеялся:

— Вот и мне тоже. Как видите, при внимательном рассмотрении не остается ничего, на чем мы могли бы построить дело. И нам прекрасно известно, что все наши допущения не признает ни один суд присяжных на свете. Увы, за все это время мы ничуть не приблизились к ответу на два вопроса, без которых не воссоздать истории этого преступления: кто был Колин Джеймс и почему Баллантайн пошел на Дейлсфорд-Гарденз?

— Довольно разношерстная компания подозреваемых, — сказал Франт, вороша пальцем небольшую стопку бумаг.

— Да, но все они связаны между собой тем или иным образом. Смотрите, Крэбтри вел хозяйство у Джеймса, Харпер устроил его на эту работу, Фэншоу был другом отца Харпера, Дюпин боится Фэншоу, и, наконец, Илз, выполнявший какую-то грязную работу для Дюпина… Добавьте к этой цепочке миссис Илз — и она снова приведет к Баллантайну.

— Ну что же, мы хотели отыскать связь между Джеймсом и Баллантайном, проговорил сержант с усмешкой, — вот она и выстроилась. Но получается уж очень окольный путь.

— Да уж. Согласен. Хотя все возможно. Но мы должны вставить в список еще одного подозреваемого.

— Вы имеете в виду миссис Илз?

— Нет, хотя мне до сих пор не все понятно в этой даме. По правде говоря, вряд ли какой-то мужчина способен понять ее до конца.

— Тогда миссис Баллантайн?

— Нет, нет. Это не женское преступление. А кроме того, она давно уже прошла ту стадию, когда могла бы хотеть убить Баллантайна — насколько я разбираюсь в человеческих характерах. Думаю, миссис Баллантайн из тех женщин, которая будет снова и снова отравлять жизнь несчастному грешнику, терпеливо, с сознанием собственной правоты, и испытывать гордость по поводу того, что терпеливо сносит все те несчастья, которые он ней принес. Подозреваемый, которого нам предстоит внести в список, более опасный тип.

— Кого же вы имеете в виду?

— X, — ответил инспектор. — Неизвестная величина, которая может опрокинуть все наши расчеты. Забыть о нем было бы роковой ошибкой. Составляя список предполагаемых преступников, вы всегда склонны надеть на себя шоры и не принять во внимание, что существует кто-то вне вашего списка. Всегда внесите X и держите с ним ухо востро.

— И как же нам отыскать этого таинственного X? — спросил Франт с нескрываемой иронией.

— Предлагаю немного поразмыслить над этим в спокойной обстановке, сказал Маллет. — Если только не неожиданное везение, я не думаю, что всплывет еще что-то способное нам помочь. Факты — вот они, — он показал на письменный стол, — и мне предстоит их истолковать.

— Но вы только что сказали, — напомнил Франт, — что там нет ничего, чем можно было бы подкрепить обвинительный приговор.

— Возможно, нет. Но когда знаешь, где искать, не так сложно найти то, что тебе нужно. По крайней мере, я на это надеюсь. Конечно, случается и так, что тебе уже точно известно, кто убийца, а ты не в состоянии его уличить.

Франт встал, чтобы уйти.

— Пока вы этим занимаетесь, — произнес он, — вы не будете против, если я немного поработаю самостоятельно?

— Конечно нет. А что вы задумали?

— Я по-прежнему считаю, что Илз — наиболее вероятный фигурант в нашем списке. Хотя о нем нам известно меньше всего. Я хотел бы запросить ордер на его арест.

— Ордер?

— Да, за двоеженство.

Маллет уставился на сержанта.

— Но вы не можете, — сказал он. — Не можете, опираясь только на историю, которую рассказала мне миссис Илз…

— А я и не собираюсь опираться на нее. Если Баллантайн пронюхал о его первом браке, то в его бумагах должны быть какие-то записи об этом. Все документы находятся у Реншоу. Попрошу, чтобы он дал мне их просмотреть.

Маллет не замедлил показать, что оценил идею своего подчиненного.

— Это действительно хорошее предложение, — признал он. — Сделайте это. Выясните, можем ли мы доказать правдивость истории миссис Илз, и дайте мне знать.

— А потом я смогу запросить ордер?

Инспектор улыбнулся, отчасти как родитель, уступающий ребенку, который жаждет удовольствия.

— Посмотрим, — улыбнулся он. — Возможно, когда я это обдумаю, нам понадобится ордер на арест за что-то более серьезное, чем двоеженство.

— Значит, вы считаете, что в конечном счете я прав насчет Илза?

— Нет, не считаю! — неожиданно взревел инспектор, выведенный из себя. Ничего я пока не считаю. Я только прошу вас уйти и дать мне подумать!

И Франт обнаружил, что его буквально выгнали из комнаты.

«Похоже, у некоторых людей размышления съедают все рабочее время, таков был невысказанный комментарий сержанта, когда он уходил. — Но я готов побиться об заклад: первое, что он сделает, — это пойдет и наестся до отвала за обедом».

Франт не возвращался несколько часов. Когда наконец он снова зашагал по коридору, ведущему в кабинет Маллета, это были размашистые, нетерпеливые шаги человека, несущего хорошую весть. Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, тут же вошел. Слова, которые он заготовил произнести, сменились возгласом изумления и отвращения. Его начальник с закрытыми глазами развалился в кресле. Его ноги каким-то чудом балансировали на перевернутой корзине для мусора, которая, казалось, вот-вот сомнется под его весом. Огромное тело Маллета плавно и ритмично колыхалось в такт глубокому сонному дыханию.