Жильбер Ромм и Павел Строганов - [14]
В 1992 г. Ф. Брюнель и С. Гужон (потомок известного якобинца) выпустили объемистую монографию о «мучениках прериаля», включив в нее материалы Национального архива о судебном процессе над Роммом и его товарищами, а также сочинения современника Французской революции П.Ф. Тиссо о последних монтаньярах[126].
В двухсотлетнюю годовщину со дня смерти Ромма, 19–20 мая 1995 г., на его родине в Риоме состоялся уже упомянутый в начале этой книги международный коллоквиум. Как и 30 лет назад, он был организован Ж. Эраром и проходил под председательством А. Галанте-Гарроне. Тексты выступлений были напечатаны в № 304 журнала AHRF за 1996 г. и изданы отдельным сборником[127].
Разумеется, в центре внимания большинства участников оказались прежде всего проблемы истории прериальского восстания[128], в несколько меньшей степени – предшествовавшая ему революционная активность Ромма[129]. В ряде сообщений рассматривалась также его научная деятельность[130]. Однако я хотел бы особо выделить три доклада, имеющих наибольшее отношение к нашей теме.
Исследование Ж. Эраром книг Ромма, хранящихся ныне в Муниципальной библиотеке Риома, показало круг чтения будущего якобинца в период, когда тот был наставником П.А. Строганова[131].
Ф. Бурден, опираясь на материалы миланского фонда[132], проанализировал систему общемировоззренческих представлений (в частности, отношение к религии) Ромма и их воплощение в его научной, педагогической и политической деятельности накануне и во время революции[133].
Д. Жюлиа в сообщении, которое так и называлось – «Жильбер Ромм, гувернер (1779–1790)», на основе документов миланского фонда и материалов монографий М. де Виссака, великого князя Николая Михайловича и А. Галанте-Гарроне попытался выяснить, в какой степени педагогические идеи воспитателя юного графа Строганова и их практическое осуществление отвечали требованиям, предъявлявшимся просветительской литературой к идеальному наставнику[134]. Однако исследование получилось довольно неровным: проанализировав архивные источники, историк достаточно убедительно продемонстрировал близость принятого Роммом плана воспитания соответствующим положениям «Эмиля» Руссо; но, чтобы осветить вопрос о реализации этих принципов на практике, использованных источников оказалось явно недостаточно, и автор вынужден был ограничиться повторением того, что уже ранее на сей счет писали де Виссак и великий князь Николай Михайлович, включая допущенные ими неточности и даже отдельные фактические ошибки[135]. Впрочем, докладчик, вероятно, и сам ощущал некоторую слабость этой части работы, поскольку отметил, что без изучения находящихся в российских архивах бумаг Ромма и Павла Строганова невозможно составить полную картину педагогической деятельности будущего якобинца[136].
И, наконец, автор этих строк сделал обзор находящихся в России рукописей Ромма и предложил коллегам совместный проект их публикации[137].
Развернувшаяся в последующие годы работа над указанным проектом существенно оживила исследования по данной тематике. Его участники за минувшие после коллоквиума в Риоме 15 лет опубликовали многочисленные статьи как о самих Ж. Ромме и П. Строганове[138], так и об их окружении[139]. Первые результаты осуществления данного проекта уже получили признание в научной среде[140] и нашли отражение в историографии, например в фундаментальных исследованиях петербургского историка С.О. Кузнецова о династии Строгановых[141].
Вместе с тем в последнее время тема союза Ж. Ромма и П. Строганова стала все чаще привлекать внимание и историков-любителей, чьи тексты лишь с большой долей условности могут быть отнесены к собственно историографии[142].
Хотя указанные публикации изобилуют ссылками на научную литературу, что придает им внешнее сходство с исследованиями, большинство из упоминаемых в таких ссылках изданий имеют, в лучшем случае, лишь косвенное отношение к рассматриваемому сюжету, а основным источником информации о Ромме и Строганове для этих авторов по-прежнему остается книга великого князя Николая Михайловича. Некритически перелагая ее содержание, они воспроизводят и содержащиеся в ней неточности. Например, все они – и журналист В.С. Успенский, и М.Л. Гавлин, и врачи М.В. Далин (сын историка) с В.А. Фроловым – повторяют за великим князем, что накануне своего отъезда из России П.А. Строганов получил воинское звание «поручика Преображенского полка»[143], хотя во всех официальных документах Коллегии иностранных дел, связанных с отъездом П.А. Строганова за границу, чин последнего обозначен как «карнет лейб-кирасирскаго полку»[144].
В.С. Успенский и М.Л. Гавлин воспроизводят также ошибочную версию Николая Михайловича о том, что Ромм посоветовал Строганову принять псевдоним «Очер» по политическим соображениям с началом революционных событий[145]. Любопытно, что М.Л. Гавлин, утверждая это, ссылается не только на труд Николая Михайловича, но и на мою публикацию документов, из которых следует как раз прямо противоположное: смена имени воспитанника была произведена Роммом исключительно по педагогическим мотивам еще до революции
Книга российского историка, доктора исторических наук, посвящённая крупнейшему событию в истории Нового времени – Французской революции. С конца XVIII столетия революция во Франции являлась предметом острых споров и идеологического противостояния в разных странах. Особое место это противостояние, эта борьба занимали в России, где, в частности, существовал настоящий культ Революции, распространялась определение этой революции как Великой, и где отношение к революции во Франции непосредственно отразилось в революционной идеологии и практике уже ХХ века.
Французская революция XVIII века уникальна тем, что ее опыт востребован и актуален вот уже более двух столетий. Она – точка отсчета и матрица для всех последующих революций, участники которых равнялись на нее, подражая ей или пытаясь ее превзойти. Неудивительно, что и в наши дни историки и социологи видят в ней идеальную модель для изучения динамики революций в целом и выявления их общих закономерностей, обращаются к ее опыту вновь и вновь, пытаясь понять, как происходят и как развиваются революции. Жившие два с лишним века тому назад люди в напудренных париках и камзолах были не так далеки от нас, как это может показаться на первый взгляд…
Как возникает великая держава и почему она погибает? В какой момент в фундаменте ее величественного здания возникают микроскопические трещины, которые, разрастаясь, в конце концов приводят к его обрушению? Как в головах жителей процветающей страны возникает та «разруха», что побуждает их ввергнуть свое государство в кровавый омут гражданской распри? Ответы на все эти вопросы дает история Старого порядка во Франции, начавшаяся с возникновения там абсолютной монархии и окончившаяся Французской революцией XVIII века.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны от самых ее истоков. Это история приключений и дружбы-ненависти двух неординарных людей, каждый из которых оставил яркий след в истории своей страны. Граф Павел Александрович Строганов, добрый друг императора Александра I и талантливый военачальник, устоявший против самого Наполеона в битве при Краоне, получил в молодости весьма необычное образование.
Монография посвящена истории изучения в России Французской революции XVIII в. за последние полтора столетия — от первых опытов «русской школы» до новейших проектов, реализуемых под руководством самого автора книги. Структура работы многослойна и включает в себя 11 ранее опубликованных автором историографических статей, сопровождаемых пространными предисловиями, написанными специально для этой книги и объединяющими все тексты в единое целое. Особое внимание уделяется проблеме разрыва и преемственности в развитии отечественной традиции изучения французских революционных событий конца XVIII в. Книга предназначена читательской аудитории, интересующейся историей Франции.
Генерал, затеявший опасную и рискованную кампанию за тридевять земель от метрополии, в один прекрасный момент вдруг решил, что с него достаточно, и сбежал на родину, забыв, словно ненужную вещь, свою армию в далекой стране. Звали его Наполеон Бонапарт. И были у него потом новые победы и новая слава. А тем временем солдаты и офицеры забытой им в Египте Восточной армии продолжали в безвестности сражаться и умирать на выжженной солнцем африканской земле. Более того, армия оказалась забыта не только в Египте, но и в истории… Книга предназначена для всех, кого интересует история Франции, особенно для преподавателей, аспирантов и студентов исторических факультетов вузов.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.