Жил-был стул и другие истории о любви и людях - [4]

Мы здороваемся. В обсуждении телевизоров я не участвую. Какое-то время брожу, разглядываю диски. Нахожу «Крестного отца». Потом наблюдаю за ними. Не подглядываю, а просто стою рядом. Разговор как разговор. По сути. Ни одного жеста. Ни взгляда, ни фразы тебе сомнительной. Но я вижу – она в тонусе. Как же ей хочется показать, что он ей безразличен. Показать, что безразличен, а самой – понравиться ещё больше.

Я всё это понимаю. И то, что их отношения были гораздо более перспективны – он моложе, он не женат… Интересно, он звал её обратно? Как-то она сказала, что знает, как он жалеет, что они расстались. Откуда знает? Что у них там за разговоры такие? Раздражаюсь всё больше. Скорей бы этот вечер закончился…

Плазму грузим в её машину. Она за рулем. Сажусь рядом. Всю дорогу молчу. Она пытается что-то мне объяснить. Про случайность звонка, совпадение встречи… всякую дребедень. Но есть две вещи. Она не пытается взять меня за руку. И второе. Он ничего себе в магазине не купил. И даже не смотрел. Вот так вот…

Кое-как поднял телевизор в её квартиру. Ставлю на кухне. Сразу иду обратно. Она за мной. Слабая надежда – обнимет, предложит остаться. Неужели не понимает? Мне нужна её близость. Не секс, а именно близость.

Снова в машине.

– Подбрось меня к дому.

– Ты что, Петров, не едешь с нами?

Этого мне только не хватало – полный пипец.

– Мы договорились отметить мою покупку. Едем в «Парадиз»…

Мне хочется сказать, что со мной никто не договаривался. Никто мнение моё не спрашивал. И чем я хочу заняться этим вечером – не выяснял…

Интересно, когда они это решили? Когда я шлялся по магазину? Или ещё раньше? Когда он звонил ей в ресторане?

– Нет, слушай, я устал. Отвези домой.

Ехать две минуты. Быстро целую её, не глядя в глаза. Она не отвечает мне. Что-то бормочу про приятный им вечер. Она уезжает сразу. Кажется, раздражена.

… Сон не приходит. Слабая дрема. В каждом звуке мне слышится смс. Хватаю и хватаю телефон. Курю. В голове шум. Снова дрема. И снова звук, и снова пробуждение…

… В три ночи смс: «Петров, никуда не ходила. А без тебя бы и не пошла. Сижу дома. Жду от тебя что-нибудь. Ты молчишь. Ты хоть думаешь обо мне? Плохо без тебя».

Ну вот что за сука?

… Кажется, мой спуск в лифте бесконечен. Но я рад этому. Есть время что-то понять. Нет, понимать-то тут как раз нечего. Есть время на что-то решиться.

На улице почти холодно. Просто констатирую это. Меня это не тревожит. Почти холодно, почти туманно. Прохожу в арку, мимо шлагбаума, здороваюсь с охранником. У меня есть еще несколько шагов в запасе, пять секунд для решения.

Оказываюсь на улице. Много народу. Не Москва, но ощущение большого города присутствует. Два года я здесь. Привык. Полюбил.

Если я пойду направо, то минут через семь буду там, куда собирался. С теми, кто хотел видеть меня сегодня. Если перейду дорогу и пройду минут десять прямо, то буду с той, которую пытался не вспоминать и не мог забыть. О которой мечтаю. С кем сравниваю всех. Из-за которой плакал, когда мы были вместе. Из-за которой тайком рыдаю иногда сейчас. Без которой не представляю себе этот город. С которой надеюсь столкнуться на улице. И которой так, черт возьми, и не сказал в глаза, что люблю её…

… Которая вот только что почти прислала смс: «Петров, полгода тебя нет. Я не знаю, ищешь ли ты меня. Но скажу – каждый день я захожу в наше кафе. Пью кофе. Думаю о тебе. Я и сейчас там. И буду еще долго. Я жду тебя, Петров»…

…Ещё и ещё раз читаю эти слова. Ещё и ещё, и ещё. Куда мне идти? Направо? Прямо? Набираю простое смс – «я не приду…»... Полдела сделано. Осталось понять – кому я его отправлю…

Ну вот что за сука?

МУЖЧИНА И ЕГО ЖЕНЩИНЫ

Что я знаю о ней? Не так и много. Она – чеченка. Вот не подумал бы. Говорит, что до аварии (была какая-то страшная авария лет пятнадцать назад) в её чеченском происхождении нельзя было усомниться.

С девяти лет воспитывалась тут. В самом центре области. В приемной семье. В 93-м году, когда ей было девять лет, снаряд прямым попаданием угодил в их дом. Она в это время была у соседей. Рассказывает, что тогда очень многие семьи из России брали детей сирот на воспитание. Вот не знал-то…

Как она рассказывала, приемный отец был очень строг. Со всеми домашними – с женой, своими собственными детьми, с ней. Строг, но справедлив. У него было трое сыновей, а он мечтал о дочке. Он называл её принцессой, баловал. Ни в чем не знала отказа. Но полы мыла во всем доме с двенадцати лет. Передвигала столы, тумбочки. Залазила под шкафы, кровати, диваны. Дом был большой. Нигде не должно было оставаться ни пылинки.

Я ни разу вслух не высказал своё предположение, а она прямо ничего не говорила, но у меня создалось ощущение – он был бандитом. Таким, настоящим преступным авторитетом. Где то в 2000-м его убили… Она его очень любила. Часто вспоминает…

Её настоящее имя – Камилá. Именно так – с одним «л» и ударением на последнем «а». Неужели это чеченское имя? – спрашиваю. Говорит, что – да. Но все зовут её Ольгой. Ольга. У меня это вообще любимое имя.

Она – фитнес-инструктор групповых занятий в лучшем клубе города. Хотя по образованию – юрист. Кроме того, от приемного отца (она всё же считает его настоящим отцом) осталось много всего, чем нужно управлять. Какие-то квартиры, дома. Даже какая-то бахча в сорок гектаров. Как она всё успевает?! На мать рассчитывать не приходится. Та любила выпить и при муже. А теперь и вовсе… Ею тоже нужно заниматься… Я смотрю на неё и удивляюсь – как смогла через всё это пройти?!