Жиган - [20]

Не тратя время на лишние движения, перегруппировку и концентрацию силы, он нанес один из своих любимых и потому хорошо отработанных ударов кулаком правой руки наотмашь по затылку. Такой удаp носит в каpате название «уpакен».

Все слилось воедино в этом безжалостном и сокрушительном ударе: боль, ярость, жажда мщения, оскорбленное самолюбие, ненависть.

Халда протаранил головой дверь, и его обмякшее тело сползло на пол. Константин, охваченный азартом схватки, на этом не успокоился. Он подскочил к врагу, потерявшему сознание, подхватил его под руки, подтащил к параше и сунул его головой вниз.

– Охладись, скотина.

За спиной раздался сдавленный нечленораздельный звук.

Джоник, мгновенно избавившийся от кайфа, трясся от страха, сучил ногами и жался к стенке. Константин метнулся к нему.

– А-а, – завизжал Джоник, – не трогай меня, не трогай! Я тебе все, что хочешь, сделаю. Хочешь минет, хочешь сзади.

– Гнида!

Константин стащил упирающегося наркомана с досок и врезал ему ребром ладони по шее. Джоник кубарем покатился по полу, ударился плечом о стену и затих.

Панфилов перешагнул через валявшегося на полу Цыгана и тяжело опустился на нары. Только сейчас, после схватки, он почувствовал, как дрожат у него руки и ноги, увидел разбитые в кровь костяшки кулаков и ощутил острую режущую боль в спине.

Он принялся ощупывать себя сзади и дернулся, когда его палец наткнулся на здоровенную занозу, почти щепку, торчавшую через рубашку из-под лопатки. Кряхтя и кривясь от боли, он вытащил занозу, выбросил ее, ругнулся и снова приложил ладонь к спине. Нащупав мокрое пятно, он посмотрел на ладонь. Из раны сочилась кровь. «Ладно, – подумал он, – сама остановится. Главное, что ребра целы».

Почки побаливали после нескольких чувствительных ударов, которые нанес ему Цыган. Вся правая часть головы превратилась в распухшую пробку. Кровь била толчками в ухо, но, слава богу, колокольный звон затих.

Неожиданно Цыган, лежавший в луже крови, застонал и начал дергаться. Его движения напоминали предсмертные конвульсии. Тем не менее он был жив и спустя несколько мгновений рывком перевернулся на спину.

На его густо измазанном кровью искаженном лице страшно сверкали белки выпученных глаз. Из широко раскрытого рта ползли, надуваясь и лопаясь, красные пузыри. Никаких видимых ран на лице не было, кроме разбитого при падении носа. Но едва ли человеческий череп был в состоянии выдержать такой страшный удар, который нанес Константин. Наверняка кости в височной части были сломаны. Если бы хоть один осколок угодил в мозг, Цыган уже давно бы предстал перед Всевышним.

Но, видимо, этому крепышу везло. Впрочем, едва ли это можно было назвать везением. В любом случае ему уготована участь полутрупа, навсегда прикованного к больничной койке.

Вдруг Джоник, о котором Константин и думать-то позабыл, вскочил и с истошным воплем бросился к двери:

– Помогите! Убивают, гражданин начальник! Спасите!

И откуда только силы взялись в этом хилом теле. Джоник колотил в металлическую обшивку руками и ногами, сопровождая все это безумными выкриками:

– Не могу, начальник, помоги! Забери меня отсюда!

Он издавал столько шума, что было слышно наверняка во всем Подмосковье. Но Константин не обращал на него никакого внимания.

Пусть орет, все равно ведь рано или поздно вертухаев вызывать придется. Чем раньше, тем лучше.

Константин вдруг почувствовал одно острое желание – поскорей бы все это закончилось. Пусть гражданин следователь шьет ему дело, гражданин судья вместе со своими кивалами паяют ему срок и отправляют его хоть в тюрьму, хоть на зону, хоть на лесоповал, хоть к черту на рога. Но как охота курить…

Глава 5

Наутро капитан Дубяга выглядел так, словно ему пришлось провести бессонную ночь на боевом посту. Небритое лицо потемнело, глаза потускнели, даже волосы торчали в разные стороны. Константин собирался было посочувствовать гражданину начальнику, но передумал. Какого черта?

Дубяга заполнил несколько строчек в бланке протокола допроса и положил ручку.

– Что вы можете сказать по поводу вчерашних происшествий? – сухо спросил он.

– Каких происшествий?

– Не крутите мне муньку, Панфилов. Хватит мне и того, что я обращаюсь к вам на «вы».

– Я просто хотел уточнить, какие именно происшествия вы имеете в виду.

– Все. Я имею в виду все происшествия, которые случились с вами.

Константин сидел перед следователем на стуле, накрыв больную перевязанную руку здоровой. Но Дубяга, конечно же, успел рассмотреть темные пятна, расползшиеся по грязному бинту. Треснувшие костяшки пальцев на здоровой руке Константин вымыл еще накануне, после того как его перевели в новую камеру.

– Это, – Константин показал на свой подбитый глаз, – я споткнулся и упал. И руку тоже разбил, когда падал с веpхних наp.

– Как это вы могли разбить перевязанную руку? – язвительно спросил Дубяга.

– Видите ли, гражданин следователь, у меня там был сильный ожог. И вообще, мне нужна перевязка.

– Больше вам ничего не нужно?

– Больше ничего, – спокойно ответил Константин. – Сегодня утром, слава богу, первый раз накормили. Ну и пайка здесь – хлеб да вода.

– Разносолов ожидали? – криво усмехнулся капитан. – Так вы в тюрьме, а не в летнем пионерском лагере. Скажите еще спасибо, что в карцер не угодили.