Жиган - [45]

Голован решил начать с малого и не шибко удаленного от места их проживания: вскрыть кассу конторы акционерного общества «Канцелярист» на Большой Якиманке близ дома потомственного гражданина Москвы купца Сушкина.

Вместе с Козырем он обошел здание, где помещалась контора «Канцеляриста», нашел черный ход, осмотрел проходные дворы как возможные пути отхода на случай шухера[59]. Затем напустил на себя деловой вид и вошел в контору с парадного входа.

– Здравствуйте, – сказал он женщине, вопросительно посмотревшей на него. – Я насчет службы…

– Все кадровые вопросы решает сам Семен Яковлевич, наш председатель, – ответила женщина.

– А как мне его найти?

– Ступайте прямо по коридору. Там будет дверь с табличкой.

– Благодарю вас.

Голован свернул в коридор. Там были две двери, на одной из которых висела табличка: «Председатель правления АО «Канцелярист» Зильбертовский С.Я.»

Голован нерешительно стукнул два раза и приоткрыл дверь:

– Разрешите?

– Входите, – недовольно буркнул Зильбертовский С.Я., не поднимая головы от вороха бумаг, разложенных на столе. – Вы по какому вопросу, товарищ?

– Меня зовут Карлом Ивановичем, – представился Голован, внутренне усмехнувшись только что придуманному для себя новому имени и отчеству. – Я к вам по вопросу трудоустройства, товарищ Зильбертовский. Поскольку имею большой и неоценимый опыт работы разъездным торговым агентом. – Говоря это, «Карл Иванович» бегло осмотрел кабинет председателя правления акционерного общества и заприметил по правую руку от председательского кресла, за небольшой шторкой, внушительный несгораемый шкаф.

– Да? – оторвался от бумаг Семен Яковлевич и взглянул на посетителя поверх очков в золотой оправе.

– Да. Правда, раньше моя специальность называлась «коммивояжер»…

– Я знаю, товарищ… э-э…

– Карл Иванович, – услужливо подсказал Зильбертовскому Голован. – Полное имя – Шульц Карл Иванович, – добавил он, придумав для себя ходовую немецкую фамилию, коли уж назвался Карлом. – Мы из поволжских немцев будем…

– Я знаю, товарищ Щульц, кто такой коммивояжер, – повторил председатель. – Но, к сожалению, вынужден вас огорчить: наше коммерческое предприятие не нуждается в услугах разъездного торгового агента.

– И что, нет никакой надежды, что ваше предприятие как-то расширится и станет нуждаться в разъездных торговых агентах? – с ноткой отчаяния спросил «Карл Иванович Шульц».

– Никакой, – с должной ноткой печали ответил Семен Яковлевич и сочувственно покачал головой.

– Что ж, тогда я вынужден откланяться и покинуть вас. Благодарю за потраченное на меня время…

– Ну, что вы, не стоит, – вежливо ответил председатель правления акционерного общества.

Голован вышел из помещения конторы, вполне удовлетворенный увиденным. После чего был разработан детальный план, в котором должно было быть задействовано не менее шести человек.

В ночь на двадцать восьмое апреля, после тщательной репетиции предстоящего ограбления, Голован, Козырь, Кочет, Жердь и двое «боевиков» вместе с Валькой выехали на Якиманку, проехали на Малую Полянку и свернули во Второй Хвостов переулок. С пролетками были оставлены Жердь и один из «боевиков», а остальные вышли на Большую Якиманку и направились к арке дома, где на первом этаже находилась контора «Канцеляриста». У арки встал на стреме второй боевик, у двери черного хода, внутренний замок которой Валька «отначил» «на раз», встал Кочет.

За дверью начинался неширокий коридор, заставленный жестяными ведрами, лопатами и стертыми метлами, выбросить которые, верно, было жалко или попросту не доходили руки. Коридор скоро уперся в дверь, обитую жестью. Запирал ее такой же внутренний замок, что стоял на входной двери. Валька открыл его в полминуты, после чего они оказались в следующем коридоре с двумя дверьми. Остановились возле той, на которой была табличка, уведомлявшая посетителей, что за сей дверью восседает сам председатель правления акционерного общества «Канцелярист» Семен Яковлевич Зильбертовский.

– Шкаф здесь, по правую руку от стола, – шепнул Вальке Голован.

Валька присел на корточки, осмотрел цилиндрический замок, потом взял тонкий ключ без бородки, вставил его в верхнюю часть скважины и, повернув его, насколько это было возможно, засунул в замочную скважину тонкую отмычку с загнутым крючком на конце, стараясь не оставлять снаружи замка никаких царапин. Медленно просовывая отмычку в скважину и прислушиваясь, он довел ее до упора, а затем быстро и плавно вынул, одновременно поворачивая ключ без бородки. Раздался щелчок, ключ провернулся, и Валка, потянув за ручку, открыл дверь кабинета.

– Клево![60] – прошептал Козырь, слегка хлопнув Вальку по плечу. – Настоящий медвежатник.

– Не говори гоп, – осадил его Голован и кивнул на занавеску, за которой прятался несгораемый шкаф. – Клево будет, когда Волчок вон того «медведя» отначит…

Все трое подошли к стальному шкафу высотой без малого в сажень. Сверху шкаф имел чугунное литье наподобие девичьего кокошника, которое увеличивало и без того впечатляющие размеры шкафа. Посередине «кокошника» имелась привинченная по бокам двумя медными винтами табличка с выдавленным на ней гербом Российской империи. Поверх него также было выдавлено: