Жгучая ложь - [64]

– Интересно. При мне он ни разу и не заикнулся ни о каких проклятиях.

– Естественно. О них он так ничего и не помнит, а вот о своей дочери не забывал ни на минуту. Больше всего ему хотелось, чтобы она вышла замуж за следующего короля и стала королевой. Престол Ксанфа не наследственный, он переходит от волшебника к волшебнику, но любой претендент чувствует себя увереннее, ежели ему удалось породниться со своим предшественником. Сама-то принцесса волшебницей не была, но для жены государя это значения не имеет.

– Понять старика можно, – сказал я, отставив в сторону опустошенный жбан, – но кажется, все его хлопоты напрасны. На престол взойдет или Инь, или Ян, и, на мой взгляд, ни один из них не заинтересован в женитьбе.

– Оба заинтересованы, да еще как. Не следует сбрасывать со счетов общественное мнение – народ с большей готовностью примет в качестве своего правителя зятя предыдущего монарха. Кроме того, пусть принцесса и не волшебница, но талант у нее есть, и этот талант способен помочь новому королю в делах правления. И наконец, она весьма привлекательна. Насколько я понимаю, большинству мужчин это далеко не безразлично.

– Что правда, то правда, – согласился я, оценивая великолепную фигуру самой Панихиды.

– А хоть бы и неправда, выбора у них все равно не было. Король постановил, что престол сможет занять только муж его ненаглядной – наглядеться на нее ему так и не довелось – дочурки. Хочешь в короли – изволь жениться.

Голова приятно кружилась, но меня малость мутило, словно пил я не простое вино, а вермут.

– Ну что ж, возможно, когда выявится победитель, он и впрямь женится на принцессе. Но если ее возвращение приведет к разрушению замка Ругна...

– То-то и оно. Девушка ни за что не согласится вернуться, она любит своего отца – и Ксанф. Она сделает все, чтобы не допустить падения замка, хоть это и разобьет сердце бедного старого короля. Такова жестокая правда – выбора у нее нет.

– Ну, – сказал я, вставая, это не мое дело. Я просто должен...

Панихида тоже поднялась:

– Очень жаль, варвар, что пришлось тебя отравить, – промолвила она, но выбора у меня не было. Сумей ты осуществить задуманное, Инь выполнил бы волю короля, женился на его дочери и тем самым уничтожил замок. А падение замка Ругна – это конец человеческого правления в Ксанфе.

– Но... – только и смог пробормотать я заплетающимся языком.

– Знай же простодушный варвар, что я и есть пропавшая дочь короля Громдена. Раз уж мне пришлось тебя убить, то по справедливости придется и объяснить, чего ради я это сделала. Ради спасения замка Ругна! Жизнь одного глупого искателя приключений ничто в сравнении с судьбой всего Ксанфа. А против тебя лично я ничего не имею. Ты очень даже приятный мужчина – для варвара.

Кажется, я порывался что-то сказать, но не успел, потому как умер. Яд Панихиды был силен и очень быстро распространился по всему организму. Подхватив тело под мышки – сила ее оказалась просто удивительной для такой стройной, невысокой женщины, – Панихида оттащила меня в угол и, поднатужившись, выпихнула в неприметный люк в задней стене.

Я заскользил по темному желобу, а потом полетел вниз со страшной высоты. Люк вел не куда-нибудь, а в скрытый забудочным заклинанием Провал. Летел я довольно долго, но в конце концов шмякнулся о камни и разбился всмятку. Панихида подстраховалась на тот случай, если яд окажется недостаточно силен. Но с такой высоты невозможно шлепнуться беззвучно, и шум моего падения заставил Пуку насторожиться. Он поскакал к Провалу, нашел нависший над ущельем уступ и глянул оттуда вниз. Уж не знаю, увидел он меня или учуял, но во всяком случае понял, кто лежит внизу, и горестно заржал. Думаю, конь-призрак чувствовал себя виноватым, ведь это он привез меня в дом коварной Панихиды. Как я уже говорил, ума Пуке было не занимать, хотя, наверно, он и позаимствовал малость от косоглазой белой лианы – она вполне могла подействовать и на него. Во всяком случае ему удалось найти способ спуститься в Провал, не переломав кости. Он рысил на запад вдоль края пропасти, пока не достиг моря, после чего сиганул с обрыва в воду. Хотя прыгать пришлось с изрядной высоты, Пука вскорости вынырнул и, несмотря на вес железных цепей, поплыл прямо в Провал. Когда поток обмелел, мой верный конь почувствовал под копытами сушу и поскакал ко мне. К счастью, провального дракона поблизости не оказалось. В конце концов, Провал, как мы теперь знаем, пересекает весь Ксанф, и ни один дракон не в состоянии находиться повсюду одновременно. Так или иначе, Пука проявил поразительное мужество – если только не забыл о драконе. С другой стороны, в последнее время он поднаторел в схватках с драконами, так что мог и не бояться. Но, скорее всего, Пука и помнил, и боялся, но твердо вознамерился помочь мне во что бы то ни стало. Довольно скоро он добрался до моих останков.

Зрелище, должен сказать, было не из приятных. Руки-ноги переломаны, хребет перебит в нескольких метах, а из расколотой головы вытекло какое-то серое вещество. Никогда не думал, что человеческая голова набита такой гадостью. Впрочем, скорее всего это относится только к варварам – недаром цивилизованные люди утверждают, что мы народ серый. Интересно только, откуда они об этом проведали.