Жгучая ложь - [50]

Пука возмущенно фыркнул.

– Прошу прощения, – извинился я. – Может, я что не так понимаю. Если ты не приручен, то почему остаешься со мной.

Конь-призрак весьма выразительно повел шеей, так что, звякнула цепь.

И тут мне в голову пришла мысль совершенно блестящая для усталого и замороченного варвара:

– Пука, коли уж ты решительно отказываешься признавать себя прирученным, может, позволишь мне называть тебя другом.

Он одобрительно заржал. Наконец-то я попал в точку.

Убедившись, что морок нам больше не грозит, Пука остановился. Мы нашли пристанище – не то чтобы настоящую пещеру, а скорее углубление или нишу, но достаточно просторную, чтобы укрыть от пронизывающего ветра. Я наломал хворосту, развел костер и перекусил благоразумно прихваченными из замка фруктами. Пука копытами расковырял снег и добрался до сухой прошлогодней травы и мха. Конечно, ужин у него был не ахти, но сдается мне кони-призраки привычны к такому корму.

Когда костер прогорел до тлеющих угольков, мы устроились на ночь. Пука улегся, а я свернулся клубочком рядом с ним, радуясь теплу его тела. О безопасности тревожиться вроде бы не приходилось – кто полезет на крутую гору ради того, чтобы потревожить одинокого путника и его коня? Однако порядок есть порядок – варварам положено всегда быть начеку, и я спал так же чутко, как Пука.

Кажется, я уже говорил, что умение мыслить логически не относится к числу распространенных среди варваров достоинств. Случившееся в ту ночь еще раз подтвердило, что я типичный представитель своего народа. Любой даже самый слабый шорох мгновенно поднял бы меня на ноги, но мне и в голову не пришло, что опасность может подкрасться беззвучно.

Первым угрозу учуял Пука – его нюх и на этот раз сослужил нам лучшую службу, чем мой слух. Он не двинулся, лишь тихонько вдул мне в ухо струю теплого воздуха. Я проснулся и уже собрался было спросить его, в чем дело, когда почувствовал, как холодок скользит по моей лодыжке.

Ну конечно, снеговая змея. И как я мог забыть об этих опасных тварях? Снеговые змеи так же холодны и белы, как снег, в котором они обитают, поэтому в естественных условиях увидеть их очень трудно. Да и услышать тоже, ведь ползают они совершенно бесшумно. Змеи эти ядовиты и плотоядны – больше всего они любят свежее мясо.

Мы попали в беду. Мгновенно оценив обстановку, я лежал не шевелясь, ведь за малейшим движением мог последовать укус. Пука тоже притворился спящим. Чтобы убить его, потребовалось бы всего три змеиных укуса, а на меня хватило бы и одного. Конечно, я мог рассчитывать на исцеление, хотя и не скорое. Потому как змеи наверняка обглодали бы мой труп, оставив один скелет, но у моего друга не было и такой надежды. Мне следовало позаботиться о том, чтобы он остался цел.

Прежде всего надлежало выяснить, сколько змей заползло в наше укрытие, и определить, где каждая из них находится. Только после этого можно решать, как от них избавиться.

Я осторожно разлепил глаза. Толку от этого не было – вокруг царила ночная тьма. Прислушиваться тоже не имело смысла. Но все равно следовало поторопиться – запах плоти привлекал змей, и я знал, что довольно скоро они нападут независимо от того шевелимся мы или нет.

Приходилось идти на риск, но другого выхода не было.

– Катись! – неожиданно вскричал я.

Пука был наготове и прекрасно меня понял. Не вставая на ноги, он выкатился из пещеры, и до моего слуха донеслось шипение – одну из змей раздавило его цепями. Стремительно вскочив, я прыгнул к еще тлеющему костру, и ударил по нему мечом, разбросав уголья. Один уголек угодил в змею – та зашипела, и я вслепую, на звук рубанул клинком. Удар пришелся в цель.

Испугавшись горячих угольев, змеи поползли в разные стороны, выдавая себя злобным шипением. С их стороны это было в высшей степени неосмотрительно. Варвары обладают превосходным слухом, и ни одна шипящая тварь не ушла от моего разящего клинка.

Думаю змеи не напали на нас сразу, потому что ждали когда окончательно потухнет костер. Понять их, учитывая страх снеговых тварей перед огнем можно, но излишняя осторожность обернулась против них самих.

Когда шипение стихло я вернулся к костру и подкинул свежего хворосту. Огонь разгорался, появилась возможность полюбоваться результатами моего труда. Близ костра валялись четыре мертвые змеи – три были разрублены на куски, а одна раздавлена цепями Пуки. Каждая из них достигала в длину человеческого роста. Конечно, при свете дня я расправился бы с ними в два счета, но в темноте, когда можно подкрасться незаметно, эти ядовитые твари были по-настоящему опасны.

Что ни говори, а нам с Пукой основательно повезло.

Стоило мне вспомнить о Пуке, как он подошел к костру. Я осмотрел его шкуру и убедился, что мой друг не пострадал. Он откатился в сторону неожиданно и очень быстро, ни одна змея не успела его укусить. А если какая и цапнула, то его защитили цепи.

Итак, мы оба остались целы и невредимы, но улечься снова не решались. Поблизости наверняка таились другие змеи, и у нас не было желания снова испытывать судьбу. Я набросал хвороста, чтобы костер горел подольше и уселся верхом на Пуку, который встал, как молено ближе к огню. Пламя должно было отпугивать змей, но на всякий случай я приготовил бамбуховую вишню. Да так и просидел всю ночь верхом на коне с с вишней в руке. Ни одна змея больше не появилась.