Жестяной бор - [31]

— Адрес! Где ее держат? Ну?

Кристальдовец молчал. Тело его напряглось — он изо всех сил сопротивлялся смертному ужасу. Не скажет!

— Адрес! Яйца отрежу! — двинул его коленом между ног, сунул туда же руку с ножом. Почувствовал, как тело кристальдовца опало, расслабилось — лопнуло что-то внутри, и дикая, животная паника плоти: беззвучно, в ультразвуке, визжа, он полз вбок, ворочался под Андрисом, наконец, просипел: «Семнадцатое общежитие… в подвале… где бывшая душевая… Да уберите же этого пидора!!!» — А за пидора отдельно! — рявкнул Андрис, рывком поднял парня на ноги и дал ему в челюсть. Кристальдовец крутнулся на сто восемьдесят, приседая, и лег мордой вниз, раскинув руки. «Ты ж его убил!» — сказал кто-то. Убьешь такого, — приходя в себя, сказал Андрис. — Обоссался, сволочь… — стряхнул с руки мочу, потом наклонился и обтер о свитер кристальдовца руку и нож. — Спасибо, ребята, — сказал он, вспомнив. — Куда вы сейчас?

Управление напоминало вокзал в разгар эвакуации. Никто ничего не знал. Присяжни был где-то в городе. Весь первый этаж был забит задержанными кристальдовцами и прочей молодежью — несколько сот чрезвычайно возмущенных ребят и девушек орали, свистели, скандировали лозунги — вперебой, безостановочно. Вспыхивали драки — между собой. Атмосфера была накалена до последнего предела. Офицер спецназа, к которому сунулся было Андрис, покрутил пальцем у виска:

— Ты что, идиот? Это же восстание! Там черт знает что творится! Баррикады! Вас же на кусочки — чирикнуть не успеете…

Это было так. Это было именно так… Но нельзя же… Андрис скрутил себя. Ребята-спецназовцы, с которыми он ехал, сидя на корточках и придерживаясь за спинки сидений в их тесном броневичке, коротенько рассказали: на похоронах было тысяч тридцать, потом начался крик, и пошли бить студентов — не все, но половина пошла… А в студгородке — баррикады, и началось… пожары, пальба — все на свете…

Помятые, потные, красные полицейские впихивали за барьер все новых и новых задержанных. Их встречали ревом: «Слава Кристальдо! Слава Кристальдо! Народ всегда прав!!!» Вдруг Андрису показалось, что мелькнуло знакомое лицо. Задержанных уже проволокли мимо него. Он оглянулся — и поймал встречный взгляд, мгновение, лицо тут же пропало, затылки, затылки, поднятые руки… Он вспомнил: та девочка из холла «Паласа», которая: «Извините, у вас…» — вытащила у него из волос пластилиновый шарик. Ах, черт, какой был взгляд: холодный, тяжелый, она меня узнала, подумал Андрис, с чего бы? Непонятно… Да ведь и вторую, которая там была, сидела напротив нее, вся в черной коже, тоже проволокли сейчас — конечно… но что все это значит? Почему она меня узнала — в такой толпе и в такой момент? Такой взгляд… такими взглядами не разбрасываются. Маленькая ведьма. Андрис понимал, что это засядет в нем, как заноза — надолго. Но — почему, черт побери? Нет ответа. Опять нет ответа…

— Юсуф! — Андрис бросился навстречу знакомому офицеру. Юсуф был в форме: поджарый, черный, спокойный — единственно спокойный хотя бы с виду офицер в здании.

— А, вы, — Юсуф остановился. — Шеф велел вам передать, чтобы вы оставались здесь до конца операции.

— Нет, — сказал Андрис. — Мне надо в студгородок. Как можно быстрее.

— Невозможно, — сказал Юсуф. — Чисто технически. Баррикады.

— А вертолет? — спросил Андрис. Вертолеты дорожной полиции стояли прямо во дворе Управления.

— В студгородок — куда именно? — спросил Юсуф.

— Семнадцатое общежитие, — сказал Андрис. — Там заложник.

— Я никого не могу послать, — сказал Юсуф. — У меня нет ни единого человека.

— Не надо, — сказал Андрис. — Мне ствол — и все.

— Своего нет?

— Нет.

— Пойдемте.

Они вышли наружу. Было страшно светло — фонари и множество фар. Резало глаза. Рядом с главным входом была еще одна дверь, обрешеченная, с окошком в решетке.

— Стив, это Эсен-бей, открой, — сказал Юсуф в микрофон.

Дверь медленно открылась, загорелась тусклая лампочка. За дверью, шагах в пяти, была еще одна — стальная, как от сейфа, и тоже с окошечком. Из окошечка торчал ребристый ствол пулемета.

— Выдай мне еще один ствол, — сказал Юсуф невидимому Стиву. — Какой вам? — обернулся он к Андрису.

— «Смит-Вессон — сорок четыре», — сказал Андрис.

Из окошечка рукояткой вперед просунулся револьвер. Андрис взял оружие, наплечную кобуру, патроны.

— Расписаться? — спросил он.

— Не надо, — сказал Юсуф. — Я сам. Потом.

— Спасибо, — сказал Андрис.

— Пойдемте к летчикам, — сказал Юсуф.

Они обошли здание и через проходную вошли во двор. Заходились в лае собаки. Андрис на ходу подгонял кобуру. Три вертолета стояли на площадке, винт одного еще медленно вращался. Летчики сидели на корточках около него и курили.

— Хевель, — позвал Юсуф, и один и летчиков, маленький, коротконогий и длиннорукий, похожий на обезьяну, обернулся и шагнул навстречу, пряча горящую сигарету в карман кожанки.

— Здесь Хевель, — сказал он глухо.

— Что там? — спросил Юсуф.

— Как было, — сказал Хевель. — Полные улицы. Все на улицах.

— Пожары?

— Больших нет. Несколько горящих машин, и в парке какие-то постройки горят.

— Понятно. Дай-ка карту… вот, видишь — семнадцатое общежитие. Надо туда забросить человека.