Жестокие святые - [80]

– Нет, меня вообще-то больше интересуют твои оправдания, – вымолвила Надя.

Ей хотелось бы, чтобы ее голос не дрожал. Хотелось смотреть правде в глаза, не ощущая при этом, что у нее что-то отнимают.

Ведьма усмехнулась, а на лице Малахии отразилась усталость. Он покосился на Пелагею, словно не решался заговорить при ней.

– Зачем ты здесь, Малахия?

– Я уже говорил тебе. Мои мотивы не изменились лишь потому, что ты узнала, кто я на самом деле. Мне хочется спасти свою страну. И я один из немногих, кто может это сделать. Думаю, ты и сама это понимаешь.

Он ничего ей не сказал, даже меньше, чем ничего.

– Я тебе не верю, – прошептала Надя.

Пелагея погладила мага по волосам. А Малахия, казалось, еле сдерживался, чтобы не вырвать ей руку.

– Ты так молод, sterevyani bolen, – сказала она. – Откуда ты мог знать, что твое сердце все еще бьется в груди после того, что с тобой сделали?

Малахия зарычал, отбросил ее руку и вскочил одним рывком.

– Не смей издеваться надо мной, ведьма.

Пелагея подняла бровь, а на ее губах медленно расцвела улыбка. Но через мгновение калязинка уже вновь смотрела на Надю.

Но Надя не знала, что ей делать. Она не могла отвести взгляд от Малахии, не могла смириться с тем, что юноша, с которым она шутила и которого целовала, оказался символом транавийской ереси. Даже худшим чудовищем, чем остальные.

Она боялась Стервятников больше, чем всех транавийских дворян. А Черного Стервятника больше, чем транавийского короля. У нее не укладывалось в голове, как легкомысленный, привлекательный юноша мог оказаться на троне, построенном на костях тысяч людей? Надя вдруг поняла, что у нее дрожат руки. А в комнате стало слишком холодно. Все казалось неправильным, а мир накренился, став незнакомым и наполненным предательством.

Она считала, что знала, зачем приехала сюда, но теперь поняла, что оказалась в другой стране, окруженная врагами, и тот, кому она доверила свою безопасность, врал ей с самого начала.

Надя вытащила из кармана Костин кулон и протянула его Пелагее.

– Что это?

– Сосуд, камера, ловушка, – сказала она. – С Велесом внутри. Он назвал тебе свое имя? Нет, он любит таинственность. Тайны всегда кажутся более привлекательными, когда они окутывали кого-то, обладающего божественностью.

Надя закрыла глаза. Она не понимала, что происходило.

– Ты слышала о нем? Полагаю, что нет. Завеса поднялась, и Велес вырвался. Скорее всего твои боги вздохнули с облегчением, что он вновь оказался здесь. Ты не чувствуешь присутствия своих богов, потому что король окружил волнами магии Транавию. Как ты думаешь, почему он похитил столько молодых талантливых магов крови и выкачал из них силу? Он перекрыл любой доступ к богам, готовясь к своей конечной цели. Эта завеса, эта тьма подпитывалась годами.

Холод усилился настолько, что Надина кожа покрылась инеем, а осколок льда впился ей в живот. Его конечная цель, какой-то секрет, обнаруженный Малахией, который король захотел претворить в жизнь. Сила.

– Проблема не в завесе, – пробормотал Малахия.

Пелагея не обратила на него внимания.

– В твоем мире тебе вдалбливали две вещи, – сказала Пелагея.

Она соскользнула с подлокотника и откинулась на спинку кресла, в котором раньше сидел Малахия.

А он прислонился к камину и скрестил руки на груди.

– Что есть божественные чары, которые, конечно же, хорошие. И есть их магия. Магия крови. Ересь.

– Это просто магия, – возразил Малахия.

– Не думаю, что она хотела это от тебя услышать, – нараспев проговорила Пелагея.

Надя покосилась на него. Разве не это он пытался показать ей с их первой встречи? Разве не об этом он говорил, когда они сидели в святилище у дороги? Он пытался показать ей какую-то форму свободы – свою форму свободы, – и она до сих пор обдумывала его слова и сомневалась.

– Но есть еще и моя магия, и она исключительная, потому что ведьма – это девушка, которая осознала, что ее сила принадлежит ей.

Надя остановила себя еще до того, как руки потянулись к четкам, которых у нее сейчас не было.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она.

Хотя ей вовсе не хотелось знать. Она не собиралась предавать своих богов. Она не желала этого.

Надя вытянула руку вперед, и вокруг ее пальцев заплясали язычки пламени.

– Это неправильно.

– Это магия.

Надя покачала головой.

– Ты пришла сюда, чтобы убить короля и изменить мир, – произнесла Пелагея. – И без сомнений, одно последует за другим. Но как ты собираешься это сделать? Как собираешься обойти тот факт, что твой Chelvyanik sterevyani не контролирует собственный орден?

Малахия заскрежетал зубами. И Надя почувствовала некоторое облегчение. Ведьма сказала это, чтобы посеять еще больше раздора, но, возможно, раз он не контролировал Стервятников, то это означало, что он помогал ей? Она ненавидела себя за тлеющий в груди огонек надежды.

– Ты затеяла этот разговор, чтобы посмеяться над нами и сказать, что наша цель невыполнима? – спросил Малахия.

«Нами». «Наша». Надя встретилась с ним взглядом. Она чувствовала себя разбитой на тысячи осколков и не понимала, что с ними делать.

Нет, она знала. Ей нужно просто позволить ему продолжить игру. Она притворится, что ему все сошло с рук, а сама станет держаться на расстоянии и получать ответы.