Жестко и быстро - [102]

Два дня наедине с небесами.

* * *

Пять лет спустя

Когда ученики утренней группы ушли, я вышел из додзё в сад: ученики учениками, но я должен тренироваться и сам. Десятый дан — это практически предел для одной человеческой жизни, но мне выпала возможность шлифовать мастерство и оттачивать стиль две жизни подряд, и будь я проклят, если не использую эту возможность.

День выдался прекрасный для тренировки на открытом воздухе. У моего додзё — сад с прудом, на берегу которого вкопана моя макивара из необитого дерева. Еще пара лет — и я заменю ее на железную.

Я поднимаю глаза в небо: оно чистое и безоблачное. Впрочем, теперь в моей жизни все дни чудесные и безоблачные.

Поворачиваюсь к макиваре и кланяюсь ей, словно живому товарищу по тренировке.

Ударударударударудар!

Приехав в Кортанию, я оказался примерно в том же положении, что и в Токио в сорок седьмом. Только с десятью тысячами аквилонских империалов в кармане, но зато без гражданства. Изобретать велосипед не стал, а сразу поехал в Гиату — второй город страны и главный порт с весьма неважной криминогенной обстановкой.

Там я отправился в центр подготовки полицейских и добился посещения тренировки, где сразу же уложил вначале одного из инструкторов, а потом и всех желающих, нападавших по четыре человека. Так что должность инструктора я получил в первый же день и без собеседования, а потом моя жизнь пошла по уже накатанной колее.

Год спустя в Гиате не осталось ни одного полицейского, не прошедшего хотя бы базовый курс, я начал преподавать технику самозащиты не только служащим полиции, но и курсантам, вскоре меня пригласили обучать технике задержания полицейскую группу захвата.

Потом случилась очередная хрень… такова моя судьба — наступать на одни и те же грабли.

Заявился на проверку высокий чин из министерства, по совместительству дворянин и маг где-то так уровня четвертого. К моему стилю он отнесся одобрительно, но дернул его демон за язык ляпнуть фигню.

— Система хорошая, — сказал он, — против всякой швали — в самый раз, хотя на большее она не годится, от нее большего и не требуется…

Ну а я не утерпел — так говорят об искусстве, которому я посвятил всю предыдущую жизнь и намерен посвятить и всю эту!

— Шваль — это вы про магов так, ваша светлость?

Он конечно же оскорбился, я немедленно начал извиняться, что неправильно понял:

— Я, видите ли, магов в больницу отправлял, бывало дело, вот и подумал, что вы о них, ваша светлость…

Учебный поединок был неизбежен: не поверил он, что можно мага на кулачках одолеть. Мы заняли места друг напротив друга, прозвучала команда — и через десять секунд кто-то побежал за «скорой». Я хотел было извиниться, но передумал: после моих слов об отправке в больницу, сказанных по глупости, мне все равно никто не поверит, что в этот раз я просто переоценил возможности щита моего оппонента. Или сам перестарался. Он-то хорош был, за десять секунд, пока я до него добежал, трижды, невзирая на мой «маятник», угодил в меня вихревым ударом с очень короткими интервалами между атаками, но я каждый раз успевал пересотворять пустотный щит.

Ну а потом ко мне в гости предсказуемо наведался министр обороны, для столь же предсказуемой беседы. Интересовало его и то, как я смог пробить щит мага, и то, как выстоял под тремя ударами, каждый из которых должен был швырнуть меня через весь зал.

— Два момента, господин министр, — сказал я ему. — Первый — я аквилонский дворянин, которому предлагалось все, включая главенство в собственном Доме, в обмен на обучение имперских псов. Из того, что я здесь, в стране, у которой нет соглашения об экстрадиции с Аквилонией, вы можете сделать два вывода: что я отказался и сбежал и что вам нечего мне предложить. Я учу только тех, кого считаю правильным учить, и это вне обсуждений.

— А второй? — спросил он.

— Базовые навыки, достаточные для обороны от преступника, нарабатываются в течение месяцев. Мастерство, которое позволит в одиночку разогнать толпу бунтовщиков, нужно усердно оттачивать несколько лет. Но чтобы слабосильная «единичка» на равных дралась с магами четвертого-пятого уровней — надо посвятить моему искусству всю свою жизнь. Ваша мечта о легионе магоубийц несбыточна, ведь солдата можно научить технике, но не пути. А мое искусство так и называется — «путь пустой руки». Это путь длиною в жизнь, и пройти его по приказу невозможно.

— Постойте, вам же самому и восемнадцати нет!

Я тяжело вздохнул.

— У меня есть свой маленький секрет, который я вам не расскажу, вы бы все равно не поверили. Я в некотором роде уникум. Мои результаты вполне достижимы, но обычный человек должен потратить много сил, одолеть множество своих недостатков — и только потом у него появятся шансы в бою с магом.

После этого разговора меня оставили в покое, и я начал чувствовать себя идиотом: а может, мне стоило вот так поговорить и с пфальцграфом и он тоже отвязался бы от меня? Впрочем, после боя кулаками не машут.

Правда, мне все же пришлось пойти на уступку: меня записали в специальное подразделение телохранителей, но это было даже хорошо. Жалованье положили приличное, а исполнять свои обязанности пока пришлось только однажды, на переговорах со свартальвами.