Жертвы Сталинграда. Исцеление в Елабуге - [10]
— Не нужно видеть все в черном цвете, — заговорил вдруг ефрейтор Вайс. Он был, так сказать, оптимистом из принципа. — За каждым декабрем приходит май, как-нибудь и мы выберемся из этой ловушки. И всех нас пошлют в отпуск. Придет время, и мы увидим родных.
Отпуск. Жена. Ребенок. Три недели назад я мечтал провести Рождество дома. И считал это вполне возможным. Интересно, как выглядит сейчас моя квартира в Шварцвальде? Наверняка дома стоит елка, украшенная свечами. Разумеется, у моей жены немало забот. Мои подчиненные вряд ли представляют, что делается на родине. Я не сказал им всей правды, чтобы без нужды не пугать их.
Разговор пошел о доме. Недавно некоторые из нас получили письма и даже крошечные посылочки (не более ста граммов). Их доставили самолеты. Мне прислали фотографии сынишки. Фотографии переходили из рук в руки. Вайс показывал снимки своей жены и двух маленьких дочек. Эрлих был еще не женат, но носил с собой фотографию матери. Шнайдер женился незадолго до отправки нашей роты во Францию и не успел завести детей.
В блиндаже стало тихо. Разговор постепенно пошел на убыль. Его не смог оживить даже Вайс. Каждый думал о своем, вспоминал близких и родных, которые находились далеко отсюда. Когда-то удастся увидеть и обнять их?
Я вышел из убежища наверх. Туман так и не рассеялся. Казалось, вот-вот пойдет снег. Стало совсем темно — не видно было даже вытянутой руки. Со стороны фронта иногда доносилось стрекотание пулеметов, да где-то далеко ухала артиллерия. Наверное, в такую погоду противник отказался от активных действий. Окруженные все равно никуда не денутся, раз попытка армии Гота прорваться на помощь была отбита.
Сколько я ни напрягал зрение, ничего не было видно. Наконец разглядел обломки грузовика. Значит, чтобы пройти к операционной, нужно взять вправо, а потом тридцать шагов влево — и я в штабном блиндаже.
Ощупью я спустился по лестнице, нащупал ручку двери. Из радиоприемника доносился бодрый голос диктора: «Говорит Сталинград. Мы находимся у развалин Тракторного завода на самом берегу Волги, которая блестит у нас перед глазами. Здесь, на берегах крупнейшей реки Европы, стоит на посту германский часовой. Это солдат Сталинграда. Вы слышите стрекотание пулеметов и треск ружейной стрельбы? Это, дорогие мои слушательницы и слушатели Германии, русские ведут огонь. Они хотят помешать нам, вашим храбрым солдатам, отпраздновать Рождество. Вот я вижу лейтенанта с решительным, волевым лицом. Он в каске.
В руках он держит автомат. Он готов в любую минуту открыть по противнику огонь. А рядом его стойкие солдаты…»
— Выключите вы наконец этот бред, — раздался раздраженный голос старшего лейтенанта Гутера. — Парень, который сейчас говорит по радио, никогда не был в котле. Сидит себе небось где-нибудь в Харькове или в Берлине и читает перед микрофоном.
— Что здесь случилось? — спрашиваю я.
— Передача германского радио, мой дорогой, — ответил мне начальник аптеки. — Вам посчастливилось, доктор Гутер, что старший лейтенант Бальзер не слышал ваших слов. Вот уж он-то действительно обрадовался бы.
— А что с Бальзером? — поинтересовался я.
— Где он может быть? Разумеется, сидит у подполковника, — заметил д-р Ридель. — Наверняка уже пропустили пару бутылочек и сидят, наслаждаются.
Любивший поболтать старший лейтенант Бальзер всегда стеснял присутствующих, поэтому у него в роте и не было друзей. Все старались по возможности избавиться от его общества.
Всеобщего любимца нашего блиндажа, военфельдшера д-ра Кайндля, тоже не было в этот вечер. Несколько недель назад он заболел тяжелой формой гепатита, но продолжал работать, так как приток раненых был очень большой. День ото дня состояние его здоровья ухудшалось, болезнь победила. За восемь дней до окружения 6-й армии д-ра Кайндля уложили на нары рядом с печкой и с первым транспортом раненых отправили в тыл. С тех пор о его судьбе никто ничего не знал, хотя все надеялись, что он выздоровел.
Так что в рождественский вечер в штабном блиндаже оказались только два врача, казначей и начальник аптеки. Сварили крепкий грог, пытаясь с его помощью оживить беседу, но и грог не помог — разговор как-то не клеился. О чем мы могли говорить? О том, что русские остановили Гота, или же о поражении немецкого корпуса в Африке? О нашей работе в операционной — по пятнадцать часов в сутки — или же о наших родных?
Никакой разговор о нашем положении ничего не мог изменить. А если же обо всем задуматься серьезно, то легко дойти до того, что начнешь проклинать всех, кто загнал нас в эту братскую могилу. Но что может изменить маленький винтик? Голова шла кругом. Из этого замкнутого чертового круга, казалось, нет никакого выхода.
Кто-то снова включил радио. Передавали мелодии, хорошо знакомые каждому из нас с детских лет.
Спаситель? Раньше мне очень нравилась эта песня, но сейчас я не мог ее петь. Неужели спасение в вере? Сколько десятилетий верующие христиане поют эту песню, и как мало помогла их вера исправить мир.
Видимо, это ничего не дает. И придется нести свой крест, тяжелый крест солдата, разгромленного под Сталинградом.
Мемуары известного немецкого антифашиста Отто Рюле – это правдивый и интересный рассказ очевидца о разгроме немецко-фашистских захватчиков под Сталинградом и пленении многотысячной армии Паулюса, это откровенная исповедь об исцелении от «коричневой чумы» тысяч немецких военнопленных и обретении ими здравого смысла, человеческого достоинства и родины.
Текст приведенный ниже написан до начала второй мировой войны в 1939 г. В ту эпоху во всех без исключения индустриально развитых странах капитализм переживал сложную структурную перестройку, выражавшуюся в усилении роли государства, в росте его вмешательства в экономику, в тотальном проникновении государства во все сферы общественной жизни. Реальностью стал «тоталитаризм» — т.е. система в рамках которой все общественные процессы контролируются и управляются из единого центра — государства. В авангарде этого движения шли Советский Союз и фашистские страны…Обращает на себя внимание так же то обстоятельство, что статья написана до подписания советско–германского «Пакта о ненападении».
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эта книга — воспоминания одного из сотрудников штаба генерал-лейтенанта Власова полковника Константина Григорьевича Кромиади. За свою долгую жизнь автор последовательно был офицером Русской императорской армии, Русской армии генерала Врангеля, Русской народной национальной армии, Русской освободительной армии (РОА) и, наконец, офицером Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (КОНР). При его непосредственном участии проходило организационное становление и оформление эфемерной Русской освободительной армии, а затем и ВС KOНP.
Проблема сотрудничества советских граждан и части русской эмиграции с немцами в годы Второй мировой войны долгое время находилась за плотной стеной умолчания, а если и освещалась в отечественной исторической науке, то достаточно односторонне и неполно. Однако справедливо говорят, что можно переписать учебники истории, но нельзя изменить прошлого. Без знания данной проблемы невозможен объективный анализ политики как Германии, так и Советского Союза в предвоенный и военный периоды. Кроме того, незнание вопроса, связанного с этой темой, не дает полного ответа и на историю проблемы антисоветского движения в послевоенный период, что в свете сегодняшних политических изменений имеет весьма актуальное значение.В данном сборнике представлены воспоминания некоторых участников борьбы против советской власти на стороне Германии, как из числа белых эмигрантов, так и бывших советских граждан.
Генерал-майор вермахта Б.А. Хольмстон-Смысловский (1897–1988) — один из самых известных русских коллаборационистов. Выходец из дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, он воевал в годы Гражданской войны на стороне белой армии, а затем эмигрировал в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами и в начале 1930-х гг. стал сотрудником немецкой военной разведки — абвера. Во время Второй мировой войны Смысловский возглавлял специальный разведывательно-диверсионный орган — Особый штаб «Россия», на основе которого в 1945 г.
Вильгельм Адам был одним из самых осведомленных офицеров 6-й армии, поскольку занимал должность адъютанта ее командующего - генерал-фельдмаршала Паулюса. Адам был не просто свидетелем, но и участником принятия самых трудных решений. Вместе с Паулюсом он сдался в плен Красной Армии, вместе с ним вступил в Национальный комитет "Свободная Германия". Его воспоминания - один из наиболее важных документов, повествующих о гибели германских войск под Сталинградом.