Жертвуя малым - [17]

* * *

Мы вышли из трамвая на центральной площади Незыблемости Императорской власти, у подножия памятника Божественному. Ритуально поклонившись его гордой фигуре в развевающемся плаще и заметив краем глаза, что Соль поклоном пренебрег, я огляделась. Час был ранний, неблагоприятный, пустынный. Зонтики и палатки торговцев сиротливо свернуты в ожидании владельцев, навесы для художников под сенью кипарисов пустовали, на дверях едален красовались надписи «Закрыто». Даже динамики, установленные на высоких столбах по всему периметру площади, молчали, а единственный продавец газет с холщовой сумкой через плечо сидел на скамейке и жевал рисовый пирожок. Вместо привычной улыбки на лице его была угрюмость. Рикши, сгрудив коляски, точили лясы, сверкая белыми зубами на загорелых лицах, и лишь скороходы, как и всегда, грациозно, словно танцоры чечетки, проносились мимо, грохоча по камням брусчатки колесами своих самокатов. Малочисленные прохожие, по большей части приехавшие на трамвае, как и мы, мгновенно приобретали деловой вид и торопились разбежаться по переулкам. Соль и я вместе с ним слегка замешкались, и к нам тут же с разных сторон подбежали попрошайки.

— Дай денежку, дай! — галдели они, отпихивая друг друга. — На вспомоществование!

Решительно взяв растерявшегося спутника за рукав, я направилась к единственному работающему павильону со всякой снедью, весьма своевременно вспомнив, что ничего не ела с утра.

— Куда дальше? — спросила я у Соля, выбрав себе пакет со сладким бататом и кружку соевого молока.

Он, привстав на цыпочки, огляделся, и махнул рукой в направлении сквера, расположенного на противоположной от статуи Божественного стороне улицы. Мы направились туда. Я села на скамеечку и принялась с аппетитом жевать, Соль, вновь оглядевшись, встал передо мной, заложив ладони в карманы штанов.

— Значит, ты намерена выполнять обязанности сопровождающей весь день? — спросил он, начиная покачиваться с пятки на носок.

Я кивнула, глубокомысленно жуя. Проглотив кусок, добавила:

— До второго часа первой стражи. К этому времени нам обоим положено вернуться в храм.

— Дивно, — Соль ухмыльнулся так мерзко, что я едва не подавилась. — Тогда так, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Ты ведешь себя смирно и делаешь только то, что тебе говорят. Идет?

Я пожала плечами. Пока что на рожон лез он, а не я.

— Значит, по рукам. Теперь надо двигаться в сторону Лисьей слободы. Знаешь, что там?

— Рабочие окраины, — покривилась я. — Плебеи живут.

— Вот-вот, — покивал Соль. — Плебеи. Именно к ним и нужно.

— Добычу делить поедешь? — спросила я с невинным видом. Его лицо, скрытое темными очками, наклонилось ко мне. — Неделя прошла, без тебя уже все сбыли.

— Кража удалась, это точно, — парень вдруг подсел ко мне, заглядывая в глаза. — Это ведь ты допрашивала Брана, да? И что… что он сказал?

Я провела только первичный допрос и в тот день была явно не в ударе, но решила, что грубому спутнику знать об этом необязательно.

— Сказал, что ничего не помнит, — с удовольствием отвечала я. — За братика какого-то все переживал, жив ли, цел ли. — Сообщив эту информацию, я задумалась, верно ли поступила. Впрочем, мне очень хотелось подковырнуть вредного смеска.

— Что ему, гаду, сделается?.. А богатыри погибли, — Соль пожевал губами. Похоже, он был опечален. — Сколько, говоришь, их было?

— Считая тебя? — я наморщила лоб, припоминая. Но вовремя спохватилась:

— Не скажу. Я подписку давала о неразглашении.

— Подписку, — повторил Соль. И встал. — Поела? — спросил он меня.

Я смяла салфетку, в которой держала батат, и вместе с опустошенной кружкой из-под молока вернула торговцу снедью.

— Да, — сказала я.

— Тогда пошли.

Мы двинулись в направлении мусорных бочек. Напротив таблички с графиком работы уборочных служб Соль остановился и принялся внимательно изучать расписание. Потом взглянул на часы на башне городского совета. Отойдя от помойки на несколько шагов, сунул руки в карманы штанов и замер.

— И? — не выдержала я, наскучив глазеть на пустынную площадь. — Дальше-то что?

— Ждать, — лаконично отозвался Соль.

Я подошла к табличке с расписанием, от нечего делать прочла ее. Тоже взглянула на часы. До прихода мусорщиков оставалось несколько минут. Надеясь, что ждем мы все же не их, я отошла от помойки подальше, и на всякий случай забормотала молитву от скверны, краем глаза следя за спутником.

Через недолгое время, точно в срок, из глубины аллеи послышался грохот деревянных колес тачек, которые везли мусорщики. Вскоре полулюди стали видны и сами, в количестве двух штук. В коротких синих халатах, обутые в сандалии со шнуровкой до середины волосатых голеней, с косынками на жестких волосах, они, как всегда, производили отталкивающее впечатление. В их порожних тачках, предназначенных для сбора мусора, подпрыгивали на брусчатке дороги пустые бочки, совки, метлы и прочий инструмент для уборки улиц. Увидев нас, плебеи обменялись репликами на своем грубом, лающем языке, и остановились. Отвернувшись от них, я поглядела на Соля, настороженно ожидая, что же он предпримет.

— Зарг! (Радуйся, друг) — сказал Соль. — Д орг намыр’Фаб’Ллир? (Где старшина Лир?)