Жертва всесожжения - [6]

– Кажется, они пока не хотят его отпускать домой, – сказал Стивен. – Он ранен.

Очевидно, Зейн подошел очень близко к телефону – и к Стивену тоже. Из трубки донесся низкий рычащий голос:

– Он поедет домой, когда я скажу.

В голосе Стивена зазвучала нотка испуга:

– Боюсь, доктора не согласятся.

– Мне на них плевать. С кем это ты треплешься?

Чтобы его голос звучал настолько отчетливо, он должен был прижать Стивена к стене. Угрожать, ничего конкретного не говоря.

Вдруг рычащий голос зазвучал очень ясно. Он забрал у Стивена трубку:

– Кто это?

– Анита Блейк, а вы, наверное, Зейн.

Он хрипло рассмеялся – будто простуженный.

– А, человеческая лупа у волков. Боже мой, как я перепугался!

Лупа – так вервольфы называют подругу вожака. Я была первой женщиной-человеком, удостоенной этой чести. Хотя я даже уже не встречалась с их Ульфриком. Мы расстались, когда он кого-то съел у меня на глазах. В конце концов, должны же быть у девушки принципы.

– Габриэль тоже меня не боялся. Видишь, чем это для него кончилось?

Пару секунд Зейн помолчал. В трубке слышалось его тяжелое, точно собачье, дыхание. Но он дышал так не нарочно, а скорее не мог сдержать волнения.

– Натэниел мой. Держись от него подальше.

– Стивен не твой, – ответила я.

– Твой, что ли? – Послышался шорох материи, и мне это не понравилось. – Он такой краса-авчик! Ты пробовала эти мягкие губы? Эти длинные волосы лежали на твоей подушке?

Мне не надо было видеть, чтобы знать: он трогает Стивена в такт своим словам.

– Зейн, не трогай его.

– Поздно.

Я стиснула трубку и заставила свой голос звучать ровно и спокойно:

– Стивен под моей защитой, Зейн. Ты понимаешь, что это значит?

– И на что ты готова, чтобы защитить своего волчонка, Анита?

– Не стоит проверять, Зейн. Честно, не стоит.

Он понизил голос почти до мучительного шепота:

– И ты готова меня убить, чтобы его избавить?

Вообще-то прежде чем грозить кому-то смертью, я должна его хоть раз увидеть, но придется, кажется, сделать исключение.

– Да.

Он рассмеялся тихо и нервно:

– Понимаю теперь, почему Габриэль на тебя запал. Такая крутая, такая уверенная, такая опа-асная!

– Я слышу неудачное подражание Габриэлю.

Раздался звук, средний между шипением и уханьем.

– Стивену не надо было сюда влезать.

– Натэниел – его друг.

– Я друг Натэниела, и других друзей ему не надо.

– Сомневаюсь.

– Анита, я забираю Натэниела. Если Стивен попытается помешать, ему будет плохо.

– Сделаешь плохо Стивену – я сделаю плохо тебе.

– Значит, так тому и быть. – Он повесил трубку.

Вот блин! Я побежала к джипу. Ехать было минут тридцать, двадцать, – если поспешить. Двадцать минут. Стивен – не доминант, он жертва. Но он верный друг. Если он думает, что Натэниелу не надо ехать с Зейном, он попытается помешать. Драться он не станет, но может встать перед машиной. И я не сомневалась, что Зейн его просто переедет – в лучшем случае. В худшем – он заберет с собой и Стивена, и Натэниела. И если Зейн в поступках так же похож на Габриэля, как на словах, я бы предпочла вариант с автомобилем.

4

Второй приемный покой меньше чем в двух часах езды. Выдающийся день даже для меня. Хорошо, что на этот раз ранена не я. Плохо, что это может измениться. Пусть Зейн не альфа, но он – оборотень. Эти ребята могут поднять в жиме слона средней величины, и я не собиралась заниматься с ним армрестлингом. Он не только положил бы мне руку, он бы ее, вполне возможно, оторвал от плеча и съел. Многие ликантропы пытаются сойти за людей и любят, когда это получается. Но я не думала, что Зейна такие мелочи волнуют.

И все же мне не хотелось убивать Зейна, если не возникнет необходимости. Не из милосердия – от мысли, что это может произойти на людях. В тюрьму мне не хотелось. То, что наказание волнует меня больше преступления, отчасти характеризует мой нравственный облик. Иногда я сомневалась, не становлюсь ли социопатом. Иногда была уверена, что уже стала.

В пистолете у меня всегда были серебряные пули. На людей серебро действует, как и на почти все сверхъестественные существа. Так зачем переходить на обычные пули, которые действуют только на людей и на пару-тройку других существ? Но месяца три назад я схлестнулась с одним фейри, который чуть меня не убил. На них серебро не действует, зато действует обычный свинец. И с тех пор я держу в «бардачке» обойму с обычными патронами.

Вытащив из обоймы два верхних патрона с серебряными пулями, я вставила свинцовые. То есть первые две пули могут сбить с Зейна кураж, и тогда, быть может, не придется убивать его остальными. Проясним сразу: если он, получив две свинцовые пули, от которых чертовски больно, даже если можешь залечить рану, все-таки будет на меня переть, то первая же серебряная пуля будет предназначена не для того, чтобы только ранить.

Только войдя в дверь больницы, я сообразила, что не знаю фамилии Натэниела. Имя Стивена мне тоже не поможет. А, черт!

Вестибюль был набит народом. Женщины с плачущими младенцами, детишки, неизвестно чьи, гоняющиеся друг за другом, перепрыгивая через стулья, человек с обмотанной кровавой тряпкой рукой, люди без видимых повреждений, тупо глядящие в пространство. Стивена видно не было.