Жертва для магистра - [3]

Но, до кричать, он не успел. У него за спиной возник еще один сотрудник в форме майора, который, положив ему руку на плечо — властно скомандовал:

— Егоров — заткнись!

Жирный боров мгновенно смолк. Майор, улыбнувшись Нине с Ольгой, спросил:

— Извините граждане, что у вас случилось?

— Понимаете, у меня сын пропал… — Нина вновь заплакала.

— Ну, ну, подождите плакать! Пройдите ко мне в кабинет! — майор бросил гневный взгляд на толстого хама и открыл перегородку.

Сержант покраснел и отвернулся, уступая дорогу. Ольга, увидев это, пнула — его по ноге:

— Дайте пройти, будьте так любезны! — язвительно бросила она.

В кабинете майор предложил женщинам сесть. Нина плюхнулась на стул, а Ольга осталась стоять около нее.

— Так, что у вас случилось? — спросил майор, перекладывая папки с документами на своем столе.

— Понимаете — у нее сын, он послушный и всегда, вовремя приходил! А сегодня, вот уже — с шести его дома нет! Хотя, там где он был, сказали, что он давно уехал! — Ольга поглаживала подругу по плечу.

Та всхлипывала. Не поднимая глаз на майоре.

— А сколько сыну?

— Шестнадцать, только не говорите, что он на дискотеке! — подала голос Нина.

Майор вкинул руки, словно отмахиваясь от комаров, он видел состояние Нины и как можно ласковее сказал:

— Нет, конечно — нет! Я вас понимаю, позвольте, вы говорите, знаете — где он был. А где он был? Может туда съездить?

Нина вновь зарыдала, а за нее ответила Ольга:

— Он был у отца. Понимаете, они разошлись — пять лет назад, но мальчик ездил — в семью отца. Нина, конечно, не хотела, но сами понимаете, что бы, ребенка не травмировать — она разрешала. Но Сергей, ее бывший муж — он не такой плохой, он нормальный! Просто у них с Ниной не сложилось, вот и сегодня, он там был в его семье…

— А, что, этот, как вы говорите, Сергей — женат? У него, что новая семья?

Нина вытерла распухший и красный от слез нос:

— Хм, нет, нет! Что вы! Сергей не женился, после того как мы разошлись, просто — его семья, я так называю, его мать — бывшую мою свекровь. И его сестру и ее сына — моего племянника. Эдик, так просто мы, вернее я называю — семья. Это просто — выражение.

Выслушав, майор встал и налил Нине из графина вода. Женщина жадно выпила целый стакан. Милиционер, посмотрев на ее согнувшуюся фигурку на стуле, вздохнул и с сожалением в голосе сказал:

— Понимаете, я конечно — могу послать патрульный экипаж, по адресу, где был ваш сын. Но больше… Я даже не знаю, что делать! Видите ли…

Нина вздрогнула и подняла на него заплаканные глаза:

— Как?! Но ведь, он несовершенно летний! Он пропал! Надо массовые поиски организовать! Прочесать район, опросить жителей! Это же происшествие, если дети пропадают!!

Майор, понимающе кивнул и отведя взгляд тихо проронил:

— Поймите, чтобы считать человека — в данном случае, вашего шестнадцатилетнего сына, без вести пропавшим, надо официально подождать трое суток. Прошло, как вы говорите — пять часов. Конечно, если бы сын был лет пяти, то можно было всех на уши поднять! Но ему шестнадцать и мне никто санкцию на проведение такой массовой операции — из руководства не даст, поверьте, мне очень жаль! Но единственное, что я могу сделать, это информировать свои патрули — о приметах вашего сына…

Нина, не хотела верить услышанному. Она, встала со стула и сжав кулаки — двинулась на майора. Ольга схватила ее за плечо и попыталась остановить, та сбросила ее руку. Нина подошла к милиционеру и схватив его за рукава кителя возбужденно прошептала:

— Вы! Все! Будете мучиться! Все! Вы! Поймите, если с ним, что — то случиться, вы будите повинны в этом!!

Майор, посмотрел в ее напряженное лицо и ничего не ответил. Ольга тоже всхлипнула и заплакала. Нина, обернувшись на подругу тихо и как — то обречено произнесла:

— Пойдем, Оля! Нам нужно полагаться — только на себя! Мой мальчик, он ждет, он просит помощи, я чувствую…

С этими словами она медленно вышла из кабинета. На столе у майора осталась лежать помятая фотография Эдика Павлова. Мальчик на ней мимо улыбался…

Глава 2

Гулкое эхо отражалась от любого шороха в огромном пустом помещении. Горящие факелы, громко потрескивали и пытались бороться с темнотой. Но их свет был слишком слаб в не равней борьбе с мраком. На бетонном полу горели свечи. Огромное множество белых восковых пальцев стояли в причудливой форме пентаграммы. Посредине на широких досках лежало тело юноши, завернутое в черную тряпку. Кожаные ремни крепко опутали щуплое тело и впивались в него словно пиявки. Юноша был жив. Он не мог шевелиться, но все слышал. Где — то вдалеке зазвучали шаги. Зловещий топот десятка людей и шелест их одежды. Юноша попытался повернуть голову, но не смог. Десять теней в остроконечных черных капюшонах обступил горящий круг…

Магистр, вскинул руки и поднял кривой длинный стилет. Сталь зловеще блеснула в тусклом свете свечей:

— И дано ему было вложить дух в образ зверя! И говорил, и действовал так, чтоб убиваем, был всякий — кто не поклоняется образу зверя!

Звучал властный и низкий голос Магистра. Его черный капюшон, обрамленный золотой нитью скрывал лицо. Видны были лишь губы, временами, оголявшие ровные белые зубы.