Жены Натана - [49]

Плохо мне. Следовало бы мне уйти отсюда. С чего это и Ярон будет у них работать. Что вообще осталось от их бизнеса. Нет у меня понятия, что там происходит. Я ведь нынче занят одним важным делом – быть с Маор дома. Офис отошел на второй план. Пусть оставят в покое Ярона. Рахели это тоже не понравится. Буквы прыгают в моем сознании, и я воюю с ними. Натан был прав. Что-то во мне перевернулось, нет во мне нормального порядка.

Встаю с постели, умываю руки, выпиваю три стакана воды. Беру конфету, гляжу на Ярона. Он явно напуган. Выхожу из комнаты, он – за мной, окликает меня. Что он еще хочет мне сказать. Ничего спешного. Я падаю, забыл, что здесь ступени, никогда не помню, две или три. Встаю. Удар несильный. Не думаю, что Маор проснется от этого легкого шума. Когда ночью я укладывал ее спать, она вела себя спокойно, тут же уснула глубоким и по-младенчески сладким сном. Надо дать себе возможность вспомнить, где комната Натана и Даны. Обычно в эти часы они вместе. Почему мне не ясно направление, куда следует двигаться? Может, недостаточно света. Я двигаюсь по коридору. Счастье, что вышвырнули отсюда тигра. Был бы он здесь, я вообще не мог бы нормально функционировать. Даже дрессированный тигр не дал бы мне покоя. Надо успокоиться. Чего мне волноваться, Ярон здесь, со мной. Добираюсь до их комнаты. Дверь касается меня. Может, она меня ударила. Пытаюсь услышать голоса. Может, они сейчас говорят обо мне. Или о Маор. Сегодня ее надо отвезти в детскую поликлинику на обычную проверку. Нет нужды задерживаться. Почему я должен задерживаться? Ярона нет рядом. Может, решил отдохнуть по пути. Я уверен, что он может зайти в любую комнату, в какую захочет. Такой сын, как Ярон, ориентируется в любом доме. Даже в таком огромном. Я открываю дверь и вхожу. Темно здесь. Они спят в полной темноте. Как это можно? Натан тяжело дышит. Я вижу огромное, шумное тело. Может, он не принял лекарств перед сном, иногда он забывает.

Кажется, он спит в халате. Трудно увидеть. Он бос. Я люблю носки. Ношу их почти всегда. Дана спит в обнимку с подушкой. Только нечто малое от нее касается Натана. Я совсем близок и все вижу. Теперь я могу закричать и разбудить их, или даже после крика они будут продолжать спать? Не всегда от крика пробуждаются, есть сны, с которыми крики хорошо уживаются. Что им нужно от моего сына? Натан, я не хочу, чтобы мой сын работал у тебя и у твоих сыновей. Что это? Мы обслуживаем весь мир? Оставь нас в покое. Я делаю все, что необходимо, но отныне хватит. Пока я, очевидно, не кричу. Кажется, лишь шепчу. Может, они слышат. Так легче. Поймут, что я не хотел мешать им, даже не будить, только сказать несколько слов. Возникает Ярон. С шумом открывает дверь. Все, что он в последнее время делает, вызывает резкий шум. Громко чихает, громко жует. У него большое тело. Он не только выше меня, но, несомненно, сильнее. Вошел в комнату, что-то жуя. Я встревожен. Комната слишком переполнена. Что сейчас будет. Я стою у постели и гляжу на них. Ярон спрашивает меня о чем-то шепотом. Кажется, спрашивает, не сержусь ли я на Натана, или просто решил их разбудить. Дана может проснуться и даже устыдиться нашего присутствия. Что же сейчас? Обращаюсь взглядом к Ярону. Даю ему руку, ладонь в ладонь. Берем какой-то сосуд, находящийся в комнате, поднимаем высоко и вместе швыряем в стену рядом с кроватью. Сосуд разлетается вдребезги. Натан смотрит широко раскрытыми глазами, Дана что-то шепчет, быть может, со сна. «Просто что-то разбилось», – говорит Ярон и уводит меня оттуда.

– 50 —

Мы покидаем дом Натана. Ярон предлагает мне вернуться домой и отдохнуть. Думаю, он прав. Мы с Даной прошли трудный период первых недель ребенка, теперь нет мне смысла оставаться. Есть у них постоянная помощь в доме, Генри при них. А если понадобятся продукты, я могу быстро явиться к ним. Ярон звонит с улицы матери и сообщает: «Отец устал. Он сейчас придет домой отдохнуть. Тебе стоит его подождать. Он чувствует слабость. – Обращается ко мне: – Мама очень рада. Много времени я не слышал у нее такой ясный голос».

Рахель нас ждет, обнимает Ярона, целует меня в щеку. Давно мы не целовались, как муж и жена, но, может, приближаемся к этому забытому состоянию. Она собирается делать покупки, и предлагает нам составить список. «Ты, Меир, стал специалистом в этом деле не хуже меня. Нелегкая работа у Даны дала тебе хорошую подготовку в любом деле. Не верила я, что мой Меир способен отличиться в домашних делах и в смене пеленок». Ярон смотрит на меня, подозревая, что сейчас рассержусь на Рахель. Мне-то кажется, что она хочет меня похвалить. И вообще насколько она может унизить такого осторожного человека, как я, который все время заботится о других.

Ярон заказывает матери много сладостей, которые едят «в армейском карауле», я же прошу какой-нибудь сюрприз: «вспомни, что я любил когда-то». Рахель просит меня отдохнуть и говорит, что позже расскажет нам новости о Хаггае. Я уже надеялся, что мы избавились от этого странного человека, от его разорительных идей. Ярон вмешивается в беседу и говорит, что вовсе не стосковался по «интересным» походам Хаггая. Я получаю удовольствие от слов Ярона, но, к удивлению моему, Рахель на его слова не реагирует. До ее выхода из дома есть у меня возможность вглядеться в нее более детально. Думаю, женственность в ней явно уменьшилась. Не ясно мне, речь ли идет о ее груди или всем теле.