Женское время, или Война полов - [18]

— Кошмар! И вы не можете арестовать выжигателей?

— В космосе? — усмехнулся он.

Она вздохнула:

— Похоже, я и эту ночь не смогу быть одна…

— А ты здесь только потому, что боишься луча из космоса?

Она улыбнулась:

— Знаешь, если я приеду сюда сегодня ночью, я все равно погибну. От секса.

Но в ее глазах было нечто такое, что заставило его не ждать ночи, а тут же отложить поднос с завтраком и развязать узел рубашки на ее животе.

Через час, по дороге к Федерал-Плаза, он остановил машину возле высотного здания на углу 31-й улицы и Седьмой авеню и подошел к тормознувшему впереди темно-синему джипу «Гранд Чероки». За рулем джипа сидела Анна.

— Где твой офис? — спросил он.

— Здесь, на 27-м этаже.

— Как называется?

— АRP, «Американо-российское партнерство».

— Там есть телефон?

— Конечно. 665-12-17. Запомнишь?

— Держи. — Марк вручил ей два ключа от своей квартиры. — Этот от парадной двери, а этот — от квартиры.

— А когда ты придешь?

— Постараюсь пораньше.

— Пожалуйста! Мне страшно одной!

Он поцеловал ее и самоуверенной походкой счастливчика вернулся к своей машине. Анна следила за ним в зеркальце заднего обзора. Возле его машины уже стоял тщедушный черный парень — инспектор дорожного контроля с книжкой штрафных квитанций в руках. Марк показал ему свое удостоверение, похлопал по плечу, сел за руль, лихо вырулил влево и, объезжая Анну, махнул ей рукой. «„Гранд чероки“ стоимостью в тридцать „гран“ — совсем неплохо для новой эмигрантки», — подумал он, вливаясь в поток машин на Седьмой авеню.

Между тем Анна тронула свой джип, зарулила в подземный гараж и еще через несколько минут была на 27-м этаже. Здесь, прямо напротив дверей лифта, в роскошном мраморном вестибюле, под красивой вывеской «ARP, Inc.» сидела молодящаяся сорокалетняя секретарша с телефоном и компьютером на столе и трафаретно-вежливым «Can I help you?» в глазах. Но при появлении Анны она встала.

— Good morning, Miss Zhuravin.

— Хай, Джессика! — хозяйски сказала ей Анна. Тихий щелчок известил ее, что секретарша открыла замок стеклянной двери бокового коридора. Анна толкнула эту дверь и оказалась в просторной и прокуренной комнате, густо уставленной столами с компьютерами, принтерами, факс-машинами и телефонными аппаратами. Здесь напряженно работали молодые мужчины — стильно подстриженные, одетые в белоснежные рубашки, они тем не менее чем-то отличались от служащих американских офисов. Грудами бумаг на столах и под столами? Бутылками и банками с недопитой кока-колой? Пепельницами, полными окурков? Но разве не бывает всего этого и в американских офисах? Впрочем, одно отличие было очевидным: они говорили в телефонные трубки по-русски .

— Хер с ними, с джинсами, полежат до весны! А что насчет свиных консервов? У нас тысяча тонн мандой накроется, если их срочно не двинуть, — срок годности кончился еще в прошлом году! Что значит куда ты их двинешь? Я же тебе шесть раз сказал: в армию! Русский солдат все сожрет!..

— Я заказал восемь тонн индийских condoms. Ну, презервативов! Да, на тонны! Фули я их буду на штуки покупать? Выставляй аккредитив на пол-лимона…

— Простыней и госпитальных халатов могу взять хоть десять контейнеров…

— Что значит — нет противогазов? У меня заказ из Ирака на сто тысяч штук! Скажи генералу: пусть почистит склады «НЗ», ведь валютой платят! Что? Да перестань козла дрочить! А то ты не знаешь, как с генералами разговаривать? Дай ему в лапу лимон деревянных!..

— «Мальборо» уже плывет в Мурманск и Новороссийск! Но если не будет депозита, я дам капитанам команду не разгружаться…

Пройдя через эту комнату, Анна оказалась в кабинете, обставленном дорогой кожаной мебелью, с панорамными фотографиями Москвы на стенах. У окна стояли два деревца в больших керамических горшках, а на широком подоконнике росли живые цветы. Но в кабинете был тот беспорядок, который можно сотворить только спьяну или в отчаянии: на полу валялись пустые бутылки из-под пива и джина, окурки, утренние газеты и несколько дюжин вскрытых конвертов с письмами и мужскими фотографиями. А на диване спал виновник этого беспорядка — небритый и босой тридцатилетний толстяк в потертых джинсах и майке «харлей-дэвидсон».

Анна прошла через кабинет к окну и подняла скользящую фрамугу. Порыв знобящего осеннего воздуха и шум города заставили толстяка пошевелиться, он поджал озябшие голые ноги и с усилием открыл глаза.

— Где ты была? — сказал он хрипло.

Анна села в кресло, взяла со стола пачку «Данхилла», но пачка оказалась пуста, и Анна выудила из пепельницы окурок. Распрямила его, чиркнула зажигалкой, прикурила и, глубоко затянувшись, ответила:

— У ФБР нет никаких следов.

— Это я прочел в газетах. Я спрашиваю: где ты была?

— Отъебись, Журавин, — устало сказала Анна. — Мы же договорились…

— Но сказать же можно! — произнес он с болью и сел на диване, нашарил рукой бутылку джина, допил из нее последние капли и отшвырнул от себя. — Могла бы хоть сказать, к кому пошла!

Анна смотрела на него молча, с горечью и состраданием.

Но он тут же отвел глаза, стал искать взглядом выпивку, сигареты. Потом поднял с пола пустую пивную бутылку и попытался высосать из нее какие-то остатки.