Женский портрет - [27]

– Во всяком случае, на здоровье им не приходится жаловаться, – отметила про себя Изабелла, решив, что это большое достоинство: среди подруг ее детства многие, к сожалению, были хилого сложения (от чего немало теряли), да и самой Изабелле случалось опасаться за свое здоровье. Сестры лорда Уорбертона были уже не первой молодости, однако сохранили яркий, свежий цвет лица и почти детскую улыбку. Большие круглые глаза, так восхитившие Изабеллу, светились ровным спокойствием, а облеченный в котиковый жакет стан отличался приятной округлостью. Благожелательность переполняла их через край, так что они даже стеснялись ее выказывать, к тому же обе, видимо, страшились нашей юной героини, прибывшей с другого конца света, а потому изливали свое расположение к ней не столько словами, сколько взглядами. Тем не менее они достаточно ясно выразили надежду, что Изабелла не откажется пожаловать на завтрак в Локли, где они жили с братом, и что впредь они будут видеться очень, очень часто. Они также пожелали узнать, не согласится ли Изабелла приехать к ним на целые сутки: двадцать девятого у них собирается небольшое общество, и, возможно, ей будет приятно присоединиться к другим гостям.

– Никого особенно интересного мы не ждем, – сказала старшая сестра. – Но, смею надеяться, вы полюбите нас такими, какие мы есть.

– Я уверена, мне будет очень приятно в вашем доме. Вы прелестны именно такие, как есть, – ответила Изабелла, которая имела обыкновение не скупиться на похвалы.

Гостьи зарделись, а после их отъезда Ральф заметил кузине, что, если она будет расточать подобные комплименты этим бедным девицам Молинью, они подумают, что она решила попрактиковаться на них в ехидном остроумии: их в жизни никто не называл прелестными.

– У меня это вырвалось само собой, – оправдывалась Изабелла. – Как славно, когда люди спокойны, разумны и всем довольны. Хотела бы я быть такой, как они.

– Упаси господь! – воскликнул Ральф с жаром.

– Непременно постараюсь стать на них похожей, – сказала Изабелла. – Интересно взглянуть, какие они у себя дома.

Несколькими днями позже желание ее исполнилось: в сопровождении Ральфа и его матушки она отправилась в Локли. Когда они туда прибыли, обе мисс Молинью сидели в просторной гостиной (одной из многих в их доме, как выяснилось позже) среди моря блеклого ситца и сообразно обстоятельствам были одеты в черные бархатные платья. У себя дома они понравились Изабелле даже больше, чем в Гарденкорте. Она еще раз подивилась их здоровому виду, и, если при первом знакомстве ей показалось, что им недостает живости ума – немалый недостаток в ее глазах, здесь, в Локли, она признала за ними способность к глубоким чувствам. Она провела с ними все время до ленча, меж тем как лорд Уорбертон в другом конце гостиной беседовал с миссис Тачит.

– Неужели ваш брат такой непримиримый радикал? – спросила Изабелла. Она знала, что он радикал, но, питая, как мы видели, неодолимый интерес к человеческой натуре, решила вызвать сестер на откровенность.

– О да, он придерживается самых передовых взглядов, – сказала Милдред, младшая сестра.

– Вместе с тем Уорбертон очень разумен, – добавила старшая мисс Молинью.

Изабелла перевела взгляд на противоположный конец гостиной и посмотрела на лорда Уорбертона, который, видимо, изо всех сил старался занять миссис Тачит. Ральф, примостившийся у камина, где полыхал огонь, отнюдь не лишний в огромной старинной зале при прохладном английском августе, охотно отвечал на заигрывание одной из борзых.

– Вы полагаете, он искренне их придерживается? – спросила с улыбкой Изабелла.

– Несомненно, а как же иначе? – незамедлительно отозвалась Милдред, тогда как старшая сестра устремила на Изабеллу удивленный взгляд.

– И вы полагаете, он не дрогнет, когда дойдет до дела?

– До дела?

– Я хочу сказать… ну, например, он отдаст все это?

– Отдаст Локли? – спросила мисс Молинью, когда снова обрела дар речи.

– Да и все остальные свои владения – не знаю, как они называются.

Сестры обменялись чуть ли не испуганным взглядом.

– Вы хотите сказать… вы имеете в виду… из-за расходов? – спросила младшая сестра.

– Пожалуй, он сдаст один или два дома, – сказала старшая.

– Сдаст или отдаст? – уточнила Изабелла.

– Мне не думается, что он отдаст свою собственность, – сказала мисс Молинью-старшая.

– Так я и знала! – воскликнула Изабелла. – Все только поза. Вам не кажется, что это ложное положение?

Ее собеседницы пришли в явное замешательство.

– Положение брата? – переспросила мисс Молинью-старшая.

– Его положение считается очень хорошим, – сказала младшая. – Он занимает самое высокое положение в графстве.

– Право, я, наверно, кажусь вам ужасно дерзкой, – сказала Изабелла, воспользовавшись паузой. – Вы, конечно же, боготворите своего брата и, возможно, даже боитесь его.

– Разумеется, брата нельзя не уважать, – совсем просто сказала мисс Молинью.

– Он, наверно, очень хороший человек, потому что вы обе чудо какие хорошие.

– О, он необыкновенно добрый. Никто даже не представляет себе, сколько он делает добра.

– Но все знают, как много он может сделать, – добавила Милдред. – Он очень многое может.