Женский клуб - [7]

– О чем ты говоришь! Уверена, что этой проверки, та даже не заметила.

Нас, пожалуй, можно было бы упрекнуть в отсутствии искренности во взаимоотношениях, да и в том, что мы, в принципе, не были хорошими подругами. Но здесь причина заключалась не в подлости человеческой натуры в целом, и даже не в фантомности женской дружбы вообще, а скорее в том, что и у меня, а ещё чаще у Светки, уже происходили, так называемые, моменты истины в отношении Марины. Очень многое узнаешь друг о друге, если иногда встречаешься с подружками за бокалом вина, а девичник растягивается до трех часов ночи, и на каком-то этапе превращается во взаимную, исповедально- пронзительную терапию. Или если вместе со своей дочкой, забираешь вечером мальчишек своей подруги с улицы домой, так как её все нет, а отец в командировке. Или когда неожиданно, прямо с застолья, вдруг едешь с ней на пару дней в горы, куда её пригласил отдохнуть таинственный и щедрый поклонник. Когда вздрагиваешь и не знаешь, куда тебе деться в ужасно неловкой ситуации, в которую тебя вгоняет её грубый и бесцеремонный разговор с матерью по телефону. Это жуткий диалог хама-командира с робким и бесправным новобранцем, где тебе невольно предоставляется весьма сомнительное удовольствие слышать реплики исключительно командира. Так вот тогда многое проясняется. Когда на твоих глазах происходят радостные и печальные, счастливые и трагические события в жизни твоей приятельницы-соседки, то поневоле, все лучше узнаёшь человека. Даже если изначально ты не задавалась такой целью. Черты его личности становится более выпуклыми и объемными. Открываются, порой, такие грани, о которых ты и не подозревала. Потому что невозможно держать лицо и спину 24 часа. И маску тоже иногда приходится снимать. Хотя бы для того, чтобы протереть под ней уставшую родную кожу.

Очень скоро Эдик начал пить. Хотя если говорить начистоту, он никогда этого занятия и не прекращал. Но в тот страшный год пил Маринин брат особенно тяжело и много. Он неплохо зарабатывал и был на хорошем счету. Но чем успешнее шли его дела, тем сложнее с ним было дома. Мы поняли, что дело совсем плохо, когда узнали, что жена Эдика объявила Марине, что подаёт на развод. Собравшись опять у кого-то из нас, Марина с возмущением говорила:

– И кто, подумать только, начинает вякать? Вот это забитое, деревенское, полуграмотное создание, которое я терпеливо учила всему буквально! Она же ничего не умела! – Марина в недоумении качает головой, – Кто там ею занимался в этом богом забытом клоповнике, где до сих пор одни валенки на пятерых… Да у неё элементарных навыков не было, – здесь Марина с нервным смехом иллюстрирует свой рассказ некоторыми физиологическими подробностями, касающимися женской гигиены. Убедившись, что примеры интимного свойства возымели своё действие, Марина продолжает:

– Рассказывала, как одеваться, как говорить, как вести себя с мужем… И вот теперь, отмытая мною лично и наученная всему, эта мерзавка, спокойно так мне заявляет: «Подаю на развод!» Представляете, девчонки, моё состояние? Бедный Эдик! Светка неуверенно вставляет:

– Марин, так ведь он пьёт, не просыхает, ты ж сама говорила… Марина, будто этого только и ждала, с места в карьер, заводится:

– И что, Света! А кто не пьёт?! Сразу разводиться бежать! Да, выпивает, не спорю, он устаёт… Работает много, зарабатывает, между прочим. А она дома сидит, как клуша, на всем готовом, хотя ребенку уже три года. Марина закурила, а мы со Светкой переглянулись, – сыновьям Марины было уже по пять лет, и она тоже весьма комфортно чувствовала себя в роли домохозяйки. Эффектно выпустив дым, Марина задумчиво произнесла:

– Разделить квартирку эту не получится, что там делить: 30 квадратных метров, но если она думает, что ей удастся выселить моего брата с квартиры, то она сильно ошибается. Не для этой гусыни я её выбивала у того мудака, Эдькиного папаши.

Но все произошло совсем не так. Случилось то, что изменить или хоть как-то подправить уже было невозможно. Эдика никто из квартиры не выселял. Он себя выселил сам. Причем не только из квартиры, но и из жизни тоже. Марина с каким-то почти маниакальным упорством по крупицам, скрупулезно и последовательно восстанавливала события того ужасного дня. После очередной ссоры, во время которой Эдик, с белыми от ненависти глазами, в пьяном безумии, избил жену, она дождалась, когда он отключится, взяла ребенка и ушла из дома. Дальше, как объяснили Марине компетентные органы, события, видимо, приняли такой оборот. Очнувшись, и не найдя жены с дочкой, Эдик пришел в ярость. Об этом говорили следы разгрома в полусгоревшей квартире. Затем Маринин брат допил бутылку водки, и, скорее всего, когда закуривал, каким-то образом поджег себя. В следственном комитете Марине сообщили, что Эдик был в рабочей одежде, на которой присутствовали следы бензина, что, в конечном итоге, и явилось причиной такого мгновенного возгорания. За несколько секунд превратившись в живой факел, обезумевший от боли и ужаса Эдик, начал метаться по квартире, а потом, когда огонь по тюлевым занавескам и тяжелым шторам взметнулся к потолку, выскочил на балкон и упал с шестого этажа.