Женские убеждения - [128]

И все же мысль не уходит: если искать очень упорно, в самых дальних уголках, в результате можно найти того, кого ищешь. Может быть – может быть, Альби все еще где-то на этом свете, хотя и умер три года назад. Может, истинная загадка смерти состоит в том, что мертвых выхватывают из их текущей жизни и вынуждают переселиться в другое место – этот процесс похож на реинкарнацию, но происходит не в будущем, а прямо сейчас. Своего рода программа защиты свидетелей, основанная на понятии смертности. Если их отыскать, выглядеть они будут так же, как и всегда. Нужно лишь разобраться, где их искать. Нужно лишь разобраться, куда смотреть.

На этом и основывалась игра Кори. Он ощущал, что, отказываясь принимать факт гибели Альби, он ведет себя как ребенок. Да, он принял его во всех важных смыслах, потому что, в отличие от мамы, был психически крепок: он общался с другими людьми, мог с ними выпить и поговорить на разные темы, не про одну только смерть, он прекрасно справлялся с работой и ладил с другими сотрудниками в «Вэлли-тек» в пижонском Нортгемптоне, в двадцати пяти минутах от Макопи. Магазин, с виду скромный, требовал полной самоотдачи. Клиенты были фанатично, первобытно привязаны к своим компьютерам. Они влетали в зал с ноутбуками в руках, как вбегают к ветеринару с больным или раненым животным.

– Чем я могу вам помочь? – участливо интересовался Кори.

– Выключился и не включается! А у меня страшно важная работа!

– Вы бэкап создавали?

– Э-э, ну, в последнее время чего-то нет. – Потом с обидой: – Я же не знал, что он выключится!

– Давайте посмотрим.

Кори отправлялся в мастерскую, расположенную за торговым залом, и уносил с собой покорную работящую машинку, у которой никто не спрашивал ее собственного мнения. В итоге всегда оказывалось, что беда именно в том, что это машинка. Ее можно оживить несколько раз, даже много раз, но при этом тебе понятно, что рано или поздно клиенту придется махнуть на нее рукой и заменить ее другой, причем содействовать ему в этом придется тебе.

Именно в магазине Кори познакомился с членами онлайн-сообщества геймеров – которое на деле было никаким не сообществом, а поразительно многочисленным и разномастным сборищем людей, обитавших в разных домах и часовых поясах по всему миру, при этом всем им нравилось днем и ночью играть в видеоигры. Иногда несколько его коллег составляли команду и играли в «Дота-2», каждый из своего дома. А раз в неделю работники «Вэлли-тек» собирались неподалеку от магазина, в квартире угрюмого Логана Берримана тридцати лет от роду, который был не только старшим техником в «Вэлли-тек» и программистом, но еще и членом достаточно известного сообщества контрданса, которое недавно зародилось в Пионер-вэлли.

Логан и его подруга Джен жили на верхнем этаже дома на Фрут-стрит в компании скрипок, кошки и баночек пчелиной пыльцы, тускло поблескивавшей на кухонной полке каждой гранулой. По вечерам сотрудники «Вэлли-тек» – Логан, Хэлли Битти, Питер Вонг, а теперь еще и Кори – расслаблялись там: пили пиво, прямо зубами выщелкивали молодые соевые бобы из ворсистых стручков, а потом пару счастливых часов вместе резались в «Контрстрайк».

Реальный, физический мир Логана и Джен, прогрессивный мир города Нортгемптона в штате Массачусетс, где находился Смит-колледж, состоял из преподавателей, психиатров и всевозможных лесбийских пар, а также кофеен, собак неопределенных пород в банданах и детей, похожих на беспризорников, хотя половина из них была детьми преподавателей и психиатров – бесприютных подростков, которые возвращались в свои набитые книгами дома только ближе ко сну. То был мир сексуально просвещенный и с виду эгалитарный. В квартире Логана и Джен, на закате, женщины и мужчины свободно и азартно предавались игре. Это выглядело как сон о равных возможностях, при том что Кори знал: мир интернет-игр буквально утопает в оголтелой ненависти. В этом мире женщины постоянно подвергались домогательствам и угрозам – то была миниатюрная копия реального мира. Кори сам видел безграмотные записи, которые тролли вывешивали в комментариях: «БОШКУ БЫ ТЕБЕ ОТАРВАЛ ШОЛАВА». Давным-давно Грир сказала Кори – после того, как познакомилась с Фейт Фрэнк и увлеклась феминизмом: «Я часто говорю себе, что, если человека тянет на членовредительство, он просто хочет сказать: „Я страшно зол и не знаю, что с этим делать“».

Он нередко представлял себе, что сидит в этой квартире, а с ним рядом – Грир: само ощущение, что все остальные воспринимают их как пару, его бы сильно будоражило. Тут ему внезапно по ассоциации пришла в голову другая мысль: если у Грир сейчас в Нью-Йорке есть пара, то есть, она с кем-то встречается, или состоит в длительных отношениях, или как там она это для себя формулирует – возможно, партнер завлек ее историями собственной борьбы с женоненавистничеством. Безотказный способ привлечь к себе Грир. Мысль эта немного покрутилась у Кори в мозгу, потом исчезла. Ему сейчас до Грир не добраться, ей до него тоже. Чем дольше длится разрыв с человеком, тем сильнее расходятся ваши пути. Кори с трудом понимал, как могут люди, не знавшие друг друга в ранние годы, превратиться в пару. Чем старше становишься, тем больше у тебя возникает всевозможных странностей. Ему нужна была подруга, которая с пониманием отнеслась бы к его жизненным обстоятельствам. Ведь он был взрослым мужчиной, который жил с матерью.