Женская логика - [28]

— Я в этом не уверена.

— Не сомневайтесь! Сколько вы уже работаете у него?

— Шесть лет. Я перешла сюда вместе с ним из «Нестле».

— Вот видите! Он вас очень ценит, иначе не взял бы вас с собой в «Файнфудз». Пожалуйста, скажите ему хотя бы о нашем с вами разговоре, — не отступала я. — Сделайте это ради себя, ради собственного самоуважения, ради самоуважения всех женщин!

Знаю, моя хитрость была белыми нитками шита, однако она сработала. Наоми пробормотала что-то невнятное, а потом вдруг решилась.

— Хорошо, я это сделаю, — сказала она. Прозвучало это так, будто она собиралась добровольцем в армию. — Ей-богу сделаю!

На следующий день, попрощавшись с моим единственным пациентом и похвалив новый облик Дианы (она снова покрасила волосы; на сей раз они обрели тыквенный оттенок), я взяла такси. Изабелла пригласила меня в свою студию в Сохо, где она делала серию фотографий для голливудского ежегодника «Ярмарка тщеславия». Когда я приехала, там было уже несколько десятков очень серьезных людей в черном, с блокнотами в руках. Вся эта серьезность позабавила меня — ведь, как вы помните, роль фотомоделей играли кошки. Были здесь кот Кэри Грант в смокинге, кошечка Рита Хейворф в рыжем парике и вечернем платье и даже кот Грочо Маркс с усами и в очках. Что я могла на это сказать? Что для одного — искусство, для другого — безумие. В студии была Рита, астролог Изабеллы. Она пришла, вероятно, для того, чтобы засвидетельствовать, что сегодня благоприятный день для съемок. Пока собирались остальные гости, Рита завела со мной разговор о планетах и их загадочном перемещении по звездному небу. Она поведала мне, что Меркурий сейчас движется с востока на запад, а Луна прибывает. Мне все это было безразлично. В конце концов, я же была человеком науки и в своих поступках руководствовалась здравым смыслом, а отнюдь не перемещениями небесных тел. Я была практична и реалистична, но в тот период нуждалась в опоре, и потому насторожилась, когда Рита изрекла: «Общение с человеком, на которого вы хотите произвести впечатление, будет более плодотворным, если вы помедлите несколько дней, прежде чем начать действовать».

Я взволновалась, сообразив, что именно в тот самый день Наоми собиралась говорить с Броком от моего имени. Но теперь было слишком поздно что-либо менять. А еще я подумала, почему все астрологи изъясняются так косноязычно, будто говорят на иностранном языке.

Съемки продолжались несколько часов, и только во время перерыва, за чашкой зеленого чая — который, между прочим, источал такой же аромат, как стельки моих спортивных тапочек после хорошей пробежки, — Изабелла нашла для меня время.

— Ты не скучаешь? — спросила она, обняв меня. Все ее движения сопровождались звоном браслетов. — Надеюсь, что нет. Мне так хочется, чтобы ты отвлеклась от своих проблем!

Не знаю, о каких именно проблемах она говорила, но я поблагодарила ее.

— Не стоит благодарности, — ответила она. — Мы же с тобой подруги, Линн.

Затем последовала цитата из какого-то ирландского драматурга, о котором я никогда прежде не слышала. Она произнесла это с сильным ирландским акцентом, так что я не поняла ни слова, но не решилась переспросить ее. Казалось, она была увлечена своим монологом об особенностях женской дружбы, но вдруг, ни того ни с сего, сказала:

— Я рассталась с Франциско.

Так звали ее поклонника, панически боявшегося женитьбы.

— Не может быть! — воскликнула я. Она встречалась с ним уже семь лет и вроде бы не собиралась расставаться в ближайшее время. — А что случилось?

— Я прозрела!

Это заявление сопровождалось очередной цитатой, на сей раз на латыни.

— Прозрела? — повторила я. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от Изабеллы в следующую минуту.

— Я пришла к мысли, что, кроме него, на планете есть множество других людей. — Она не уточнила, какая именно планета имелась в виду. — В конце концов, он же не один на свете. Есть и другие, куда более ласковые, чувствительные и внимательные мужчины.

— Это серьезный поворот в твоей жизни, Изабелла, — сказала я. — Ты хочешь сказать, что встретила какого-то другого?

Она взглянула на Риту. Я решила, что они обсуждали отношения Изабеллы и Франциско и небеса, устами Риты, одобрили перемену в сердце ее клиентки.

— Да, — сказала Изабелла, — я кое-кого встретила.

— Кого же? — нетерпеливо спросила я.

— У меня еще есть сомнения, и я боюсь сглазить.

Эта скрытность как-то не вписывалась в ее рассуждения о нашей дружбе.

— Но, несмотря на свои сомнения, ты все-таки расстаешься с Франциско? — удивилась я.

— Да. Да, расстаюсь. Не сердись на меня, Линн!

— С какой стати мне на тебя сердиться?

Это звучало странно даже для Изабеллы. Почему я должна сердиться на нее за то, что она встретила человека, с которым чувствует себя счастливой? Но она не успела ответить, потому что ее позвал художественный редактор журнала. В этот момент одна из кошек, Рита Хейворф, оторвала кусок от смокинга Кэри Гранта. Я поняла это как знак свыше, указывающий на то, что мне пора домой.

Зайдя в квартиру, я обнаружила послание на автоответчике. Одно-единственное жалкое послание! Я горестно покачала головой, вспомнив те прекрасные дни, когда автоответчик не справлялся со всеми звонками.