Женщины, восставшие и побежденные - [10]

Но Седельникову некогда было вслушиваться в ужасающую музыку моря и бури.

Парусник, подняв высоко корму и обнажив весь руль и кормовую часть киля, вдруг ткнулся носом в воду и с каждым мгновением быстрее и глубже зарывался в волны.

— Шпангоуты у барка[2] сдали! — крикнул старший механик. — Теперь уж рифов не возьмет. Шабаш!

— Да! — сказал Седельников. — Теперь конец! Течь идет быстро…

— Уже фор-стеньга-стаксель погрузился в воду… Полный ход вперед! — крикнул он по телефону в машинное отделение. — Если спустят шлюпку, может быть, перехватим…

Пока «Океан», борясь с встречной волной и ветром, медленно подвигался, парусник все более и более накренялся и уже краями разрезных фор-бом-брамселя и грот-триселя[3] полоскался по верхушкам воли и только на бизань-мачте, сорванный с юферсов и с бык-горден-боутов, хлопал и трепался крюйсель. Фока-рей и фор-марса-рей упали, разрушая часть правого борта и открывая доступ волнам, и тогда только с кормы начали быстро спускать на воду большой восьмивесельный вельбот.

Его долго колотило об обшивку «Ван Гаагена», пока, наконец, ловким маневром рулевому не удалось сразу же отбросить вельбот на гребень уходящей волны, перекатившейся через всю палубу тонущего парусника.

— Молодец, штурман! — в восхищении крикнул Седельников и тотчас же свистнул в авральный свисток.

Подбежавшему боцману он прокричал в самое ухо:

— Готовь линек и круги! Поставь на юте и на баке ловких метальщиков! Скажи, что по 25 рублей за всякий хороший удар дам. Живо!

Волны несли бот с пятнадцатью людьми, то вскидывая его на самую вершину так, что весь киль был на виду, то низвергая его вниз, в пучину гигантских воронок и провалов.

Медленно приближался к нему «Океан», а море боролось с ним, словно зная, что он отнимет у него его жертвы.

Штурман, находившийся на корме парохода, приложив ладони к губам, крикнул:

— Alio! Kord![4]

Рыжий, дюжий, как медведь, матрос Горленко широко замахнулся и завертел гирькой линька.

Откинувшись назад, он вдруг сразу броском подался вперед, и сквозь вой ветра и шум воды слышно было, как, шелестя и тонко свистя, взвилась крепкая веревка.

— Держи коне-ец! — раздались новые голоса, и еще два линька унеслись в туман, стоящий над морем, где в волнах маячил вельбот с мерно нагибающимися и откидывающимися людьми, изо всех сил выгребающими к пароходу.

На корме стоял молодой, высокий человек с открытым, отважным лицом.

Ветер сорвал с него шапку и развевал и трепал его светлые волосы, но он, крепко упираясь ногами в дно, не выпускал из сильных рук руля и уверенными движениями направлял бот к пароходу.

При окрике с парохода на шлюпке все насторожились и приготовились принять спасательный линек.

Но две гири, не долетев, исчезли в воде, и матросы с парохода начали травить концы.

Только гиря Горленко ударилась в дно баркаса, и линек повис на борту. Торопливые, ловкие руки схватили его и вскоре привязанный к линьку надежный трос, как черная змея, поплыл от парохода к вельботу.

Долго возилась еще команда «Океана», пока удалось ей подвести вельбот к борту и спустить трап, но к вечеру пятнадцать новых пассажиров прибавились на пароходе, и все, от командира до последнего смазчика, считали этот день самым радостным за все время плавания «Океана» к острову Гарвея.

Человек, так искусно управлявший баркасом, был владелец погибшего парусника, голландский горный инженер Питер ван Гааген.

После горячих излияний благодарности за спасение он, не теряя времени, приступил к расспросам, куда идет «Океан» и что он делал в этих пустынных водах.

Узнав, что корабль идет свободным курсом в Петербург и не имеет назначенных сроков прибытия в попутные порты, ван Гааген предложил Седельникову законтрактовать «Океан» на месяц.

— Мне необходимо, — сказал голландец, — попасть на 63 градуса между 52 и 53 параллелями южной широты. Случайно побывавшие в этих местах наши голландские шкиперы донесли мне о появившемся там новом вулканическом острове… Я не скрою от вас, капитан, и того, что возбудило во мне интерес к этому случайно появившемуся клочку земли. Шкиперы привезли мне в Амстердам куски трахитов и базальтов, отбитых ими от скал этого острова. В их пустотах я нашел алмазы и думаю, что богатая железная лава, пройдя через слой угля, отложившегося на дне океана, растворила его, а, охладившись в твердые породы, выделила его в виде кристаллов алмаза. Наша фирма занимается вот уже 600 лет шлифовкой драгоценных камней. Дом ван Гаагенов шлифовал «Ко-и-ноор», «Луну Востока», знаменитый «Кулинан»[5] и другие бесценные и редкие экземпляры алмазов и цветных драгоценных камней. Я предпринял экспедицию, но не нашел в Капштадте свободного парохода и был вынужден купить парусное судно, — и вот видите, какая участь постигла нас…

Седельников согласился на очень выгодные для его общества условия голландца, и вскоре «Океан» плыл в ту часть Индийского океана, где появился новый остров.

VII. На острове алмазов

Илья Максимович много слышал о южной части Индийского океана, где с особенной силой проявляется подводная вулканическая деятельность. Он не сомневался, что ван Гааген говорит именно об этой области, тем более что и географическое положение неизвестного острова вполне совпадало с предположением капитана.