Женщины-воины: от амазонок до куноити - [61]

Но капище, украшенное перьями попугая, оказалось единственным свидетельством наличия в этих землях загадочных амазонок. Самих женщин испанцы так и не обнаружили и продолжили свое путешествие вниз по реке, которая еще не была обозначена на картах и которой Орельяна без ложной скромности присвоил свое имя.

«Вот так мы и плыли и начали себе приискивать подходящее для стоянки место, где можно было бы тихо-мирно отпраздновать праздник достославного и блаженного святого Иоанна Крестителя, и, по соизволению Всевышнего, обогнув выступ берега, вдающийся в реку, мы увидели на суше впереди себя много больших селений, белевших издали. Так мы неожиданно набрели на благодатную землю и владение амазонок».

Празднование святого дня, однако, не прошло так «тихо-мирно», как мечталось ученому доминиканцу. Индейцы при виде плывущего корабля высыпали навстречу незваным гостям. Правда, Орельяна, по словам брата Гаспара, «надеялся уладить дело миром и стал кричать им, убеждая их в нашем миролюбии». Но индейцы в миролюбии испанцев не были убеждены в достаточной мере. Они разрешили им пройти через свои земли, но предупредили, что впереди их уже поджидают, захватят в плен, а затем «препроводят к амазонкам». «Мы, однако же, не убоялись, — сообщает доминиканец, — и направились к селениям… И вышло так, что, когда мы высаживались, индейцы стали на защиту своих жилищ…»

Служитель Церкви, несмотря на свое намерение «тихо-мирно» отметить святой праздник, принял участие в набеге и даже пострадал: был ранен стрелою в бок. Но складки сутаны ослабили удар, и рана оказалась неопасной. Он пишет:

«Битва, здесь происшедшая, была не на жизнь, а на смерть, ибо индейцы перемешались с испанцами и оборонялись на диво мужественно, и сражались мы более часа, но индейцев не покидал боевой дух, скорее наоборот — казалось, что в бою их смелость удваивается. Хотя немало тел устилало берег, их соплеменники шли прямо по трупам, и если уж отступали, так только затем, чтобы снова ринуться в драку».

В этот день испанцам наконец «посчастливилось» увидеть тех, кого они так долго и безуспешно искали в джунглях будущей Амазонки. Доминиканец пишет:

«Я хочу, чтобы всем ведома была причина, по которой индейцы так защищались. Пусть все знают, что тамошние индейцы подданные и данники амазонок и что, узнав о нашем приближении, они отправились к ним за помощью, и десять или двенадцать явились к ним на подмогу. Мы видели воочию, что в бою амазонки сражаются впереди всех индейцев и являются для оных чем-то вроде предводителей. Они сражались так вдохновенно, что индейцы не осмеливались показать нам свои спины. Того же, кто все-таки показывал врагу свою спину, они убивали на месте прямо у нас на глазах своими палицами. Именно по этой причине индейцы стойко оборонялись».

Ни горячка боя, ни свежая рана не помешали любознательному монаху рассмотреть своих противниц:

«Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетенные и обернутые вокруг головы. Они весьма сильны, ходят же совсем нагишом — в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках у них луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев, и многие из них — я видел это воочию — выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел, а другие — может быть, немногим меньше, так что к концу боя бригантины наши походили на дикобразов».

Однако в конце концов индейцы, несмотря на помощь женщин, потерпели сокрушительное поражение от рук испанцев.

«Господь наш смилостивился над нами, приумножив наши силы и мужество, и нашим товарищам удалось убить семерых или восьмерых из тех амазонок, и мы сами были очевидцами этого, и индейцы, видя их гибель, совсем пали духом и были разбиты и рассеяны».

Конкистадоры, опасаясь многочисленности индейцев, предпочли покинуть разоренное ими селение. Но их интерес к амазонкам удовлетворен не был. И когда они вскоре после этого захватили в плен индейца, Орельяна стал расспрашивать его о тех, с которыми ему только что довелось сразиться.

«Индеец сказал, что это были женщины, которые живут внутри страны в четырех или пяти днях пути от побережья реки, и что они пришли ради местного сеньора, их вассала, чтобы защитить от нас побережье. Еще капитан спросил его, были ли они замужними и есть ли у них мужья сейчас, и индеец сказал, что мужей у них нет».

Индеец также сообщил, что женщины эти очень многочисленны — он смог перечислить по памяти названия семидесяти их селений, в некоторых из которых бывал сам. «Капитан спросил, не из соломы ли строят они свои жилища, и индеец ответил, что нет — не из соломы, а из камня и устраивают в них ворота и что из одного селения в другое ведут дороги, огороженные как с одной, так и с другой стороны, и на тех дорогах в некотором удалении друг от друга устроены заставы, где размещается стража, коя взимает пошлины с тех, кто дорогами пользуется. Капитан спросил его, очень ли велики их селения, и индеец ответствовал, что да — очень велики».

Естественно, что испанцев весьма интересовал вопрос о том, рожают ли эти женщины. «…Индеец сказал, что рожают, и тогда капитан удивился: как же это возможно, могут ли они родить, если живут незамужними и среди них нет мужчин. Индеец ответил, что они вступают в общение с мужчинами в определенную пору и когда им на то приходит охота. Мужчины же происходят из некой провинции одного очень важного сеньора, которая сопредельна с землею оных женщин; они — белые, только что нет у них бороды, они и приходят к тем женщинам, чтобы с ними общаться. Капитан не мог взять в толк, приходят ли они по доброй воле, или их приводят силою, и живут ли они у них только некоторое время и затем уходят. Говорят, если эти женщины, забеременев, рожают мальчика, то его убивают или отсылают к отцу; если же у них рождается дочь, то ее пестуют и холят с превеликой радостью; и говорят, что у этих женщин есть главная сеньора, которой все остальные повинуются, и зовут ее Корони».