Женщины в эпоху Крестовых походов - [6]

В эпоху раннего Средневековья знания о предках, роде, кровных связях имели сакральный характер, поскольку происхождение определяло социальное положение человека. Это знание сберегали и лелеяли женщины. Большинство договоров, перемирий, имущественных споров решалось и закреплялось брачными союзами. Никогда меч не раздвигал границы стран до таких размеров, как это мог сделать династический брак. О нем долго договаривались, затем торжественно заключали, а потом, если того требовала деспотичная ложь власти, безо всяких сожалений разрывали. Королевские семьи разрастались и роднились между собой посредством браков, чрезвычайно запутывая переплетение кровных уз. Родство по женской линии считалось наиболее тесным. Сыновья сестер зачастую воспитывались при дворе или в доме брата, и отношение к ним было не хуже, чем к собственным детям. Рыцарь, говоря о своем происхождении, обязательно упоминал родню матери. Женщины являлись членами правящих династий и определяли династические отношения.

В то же время даже во владетельных домах женщин продавали и покупали и с юных лет готовили к жизни вдали от родины и близких в собственности у чужого мужчины. Призванные безропотно терпеть свое подневолье, нередко силой характера и умом женщины далеко превосходили своего супруга и господина.

В Палестине «женский вопрос» стоял тем более остро, что на престолы Иерусалима и вассальных княжеств взошли не выходцы из королевских домов Европы, а представители высшего и среднего титулованного дворянства. Брак с богатой и знатной женщиной мог возвысить безвестного неимущего рыцаря, такого, как Рено Шатильонский или Ги де Лузиньян, а «неправильный» брак или мезальянс способен был поколебать общественное положение, что и произошло с Амори Анжуйским.

Благодаря талантливым и волевым матерям история обогатилась такими личностями, как Людовик Святой Французский и Фернандо Святой Кастильский.

Женщины темных веков прозябали в тега мужчин лишь в описаниях — книгах, написанных другими мужчинами, — но не в жизни. Словом, женщины делали политику в большей степени, чем этого хотели и чем это признавали мужчины.

И правительницы Иерусалимского королевства прекрасно сознавали свою значимость. В зависимости от характера, личных склонностей и способностей они проводили собственную дипломатию, иногда идущую на пользу, иногда вредящую государству. Эти женщины отличались по национальности, внешности, возрасту. Общим у них были только высокое происхождение и честолюбие.

Давно исчезли их лица, замолкли голоса, пропало тепло дыхания, истлела плоть, рассыпались кости. Но посредством запечатленного слова они снова живут, дышат, действуют.

АДЕЛАИДА МОНФЕРРАТСКАЯ, ПЕРВАЯ КОРОЛЕВА ИЕРУСАЛИМА

Иерусалим, расположенный на высоких холмах, был хорошо укрепленным бастионом еще со времен императора Адриана, заново отстроившего все крепостные сооружения. От Средиземного моря, в частности, от Яффы, его отделяло 24 мили. Между морем и Иерусалимом возвышалась крепость Эмаус, впоследствии названная Никополем (Наблузом, Неаполисом). На восток от Иерусалима на расстоянии 14 миль протекала река Иордан, за которой простиралась пустыня. Еще восточнее пролегала лесная долина Сидим и располагалось Мертвое море. Город образовывал четырехугольник продолговатой формы, с трех сторон замкнутый глубокими долинами. Окрестности Иерусалима, как и сам город, были совершенно лишены ручьев, лесов, источников и пастбищ. Когда выпадало много дождей, наполнялся водой ручей Кедрон.

Все Иерусалимское королевство состояло из города Иерусалима и около 20 городков и сел в его окрестностях. Защищали его 200–300 рыцарей, в число которых входили знаменитые своими подвигами Жерар д’Авен, Рауль де Музон, Миль де Клермон-Аргон, Андре де Водемон, Арнульф Лотарингец и др., которые одновременно составляли королевский двор.

Таким образом, по составу важных вельмож этот уголок Иудеи походил на землю где-нибудь в Арденнах.

Балдуину почти непрерывно приходилось воевать с арабскими отрядами й с эмирами сирийских городов. Правитель Иерусалима и его бароны заботились о расширении пределов государства. Франки покорили Тивериаду, Арсур и несколько других укрепленных местностей в Галилее. Эмиры Кесарии, Акры и Аскалона платили дань Иерусалимскому королевству.

Завоеватели быстро приспособились к местному климату. Мужчины сначала одевались так же, как в Европе: носили короткие куртки — сюрко, или табары, матерчатые, обычно безрукавные балахоны, которые надевались поверх кольчуг с такими же плетеными капюшонами. Под кольчугу надевали толстые фуфайки — гамбезоны, помогавшие уберечь тело от ударов оружия. Но вскоре эти одеяния сменились мусульманскими кафтанами и тюрбанами. Для предохранения от солнца и ныли христиане использовали позаимствованный у местных жителей кеффе — четырехугольный кусок белой материи. Сложенный определенным способом и перевязанный шнурком, он закрывал лицо и голову.

Коренным образом изменилось отношение к бороде. Она перестала быть неряшливой порослью на лице — палестинские франки, как и восточные люди, стали чрезвычайно заботиться о ней и обращать в предмет тщеславия как знак возмужалости, как украшение, видя в ней признак власти и силы человека.