Женщины-легенды - [12]

Деяния Эханатона потребовали затраты громадных интеллектуальных сил и большого числа способных и хорошо подготовленных работников. Со временем из-за нехватки последних эти необходимые по политическим соображешям «выскабливания и переписывания» зачастую поручались людям неквалифицированным и малограмотным. Поэтому стали делать своего рода «шпаргалки на камне». Их в большом числе нашли в пределах величественных архитектурных творений.

Какие же тайны прошлого были открыты при исследовании южного и северного дворцов Ахетатона?

На южной окраине столицы, на обширном пространстве, отвоеванном у пустыни и искусно преображенном, археологи нашли остатки великолепной кирпичной усадьбы, окруженной высохшими водоемами, берега которых некогда были усажены папирусом и лотосом. Многочисленные оросительные каналы окаймлялись роскошными садами с беседками и дорожками для прогулок. Все сохраненное временем неоспоримо говорит о том, что этот земной рай был сотворен усилиями многих талантливых мастеров своего дела.

Настенные надписи этой усадьбы неоднократно переделывались. В последнем варианте сохранилось имя «Меритатон» с самыми противоречивыми титулами. Как мы видели, две амарнские принцессы носили это имя, и давно возник спор о родителях младшей из них.

Изучение показало, что не во всех случаях было тщательно выскоблено предшествующее имя — «Кийя». Само по себе оно мало что говорит. Это сокращенный ласкательный вариант неизвестного полного женского египетского имени, к примеру, на манер русских «Ксюша», «Катя». Имя это было «терра инкогнита» для большинства современных ученых, потому что его, по всей вероятности, знал сравнительно узкий круг представителей знати и царедворцев во времена Нефертити.

Имя «Кийя», в свою очередь, было написано на месте другого имени, также в нескольких случаях плохо выскобленного. Но остались следы, которые позволяют утверждать, что первоначально на этом месте стояло имя Нефертити. Несомненно, что она была первой владелицей этого загородного дворца.

Кто приказал, сохранив постройку, уничтожить имя Нефертити, заменить его на другие женские имена? Чья это воля?

Не меньше вопросов возникло при исследовании северного дворца. В нем, кроме многих водных сооружений и садов, были птичник и обширный зверинец, где содержались быки, сернобыки, козероги и антилопы.

Этот дворец, как и южный, имел увеселительный характер и заметно отличался от строгих и величественных царских дворцов в центре столицы.

Надписи северного дворца также подвергались переписыванию. И здесь написанное вначале имя довольно грубо и небрежно заменялось на имя царевны Мерита-тон. Но на этот раз выскабливали не имя Нефертити, а иной женщины, имевшей официальную титулатуру царицы Египта и носившей совсем не царственное имя «Кийя».

Выходит, что в последний период жизни Эханатона хозяйкой увеселительных дворцов стала новая фаворитка фараона Кийя. Ее имя зафиксировано, в основном, на стенах увеселительных дворцов. В остальных местах столицы никто не прикасался к надписям и изображениям Нефертити.

Впоследствии оказалось, что Кийю изображали рядом с Эханатоном и в сценах строго официального значения, хотя из сопроводительных надписей значило, что это не Кийя, а наследник Эханатона, его сводный брат и зять Сменхкере. Он на короткое время действительно стал фараоном Египта сразу после Эханатона. Ученых вводило в заблуждение следующее обстоятельство: все последние представители мужского пола XVIII династии, в их числе Эханатон и Сменхкере, имели женоподобные фигуры. Поэтому исследователи и не обращали внимания на сопроводительные надписи. Но изображение, в отличие от текста, изменить намного сложнее, и в конце концов стало ясно, что, несмотря на сопроводительные надписи, на этих рельефах за Эханатоном следует не молодой мужчина, а невысокого роста женщина в длинном и широком складчатом платье из прозрачной ткани. Но это не Нефертити, а Кийя.

Первые свидетельства о малоизвестной сопернице Нефертити, женщине, по всей вероятности, не очень знатной, относятся к средним годам правления Эханатона. А самое первое упоминание о появлении Кийи в высших сферах египетского общества сохранилось в надписи на двух невзрачных сосудах, но с довольно многозначительным текстом: «Жена-любимица великого царя [и] государя… Кийя»'.

Уже в это время она была более чем уверена в необычайном расположении к ней фараона. Об этом свидетельствует тот факт, что уже тогда для Кийи стали изготовлять роскошнейший золотой гроб, остававшийся, до находки саркофага Тутанхамона, самым дорогим и пышным в истории Египта. На нем сохранился текст ее молитвенного обращения к венценосному возлюбленному, в котором отразилась задушевность их интимных отношений. Но эти признания переданы не на общепринятом торжественном литературном языке, а разговорным наречием, свойственным простолюдинам.

Не только людские судьбы радикальнейшим образом изменялись в эту сложную и интересную эпоху. Даже золотому гробу для Кийи не суждено было исполнить первоначального назначения. Уже в наше время в этом саркофаге с грубо переделанными надписями была найдена мумия упомянутого выше Сменхкере.