Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек - [4]

Мы проснулись спервыми лучами солнца. Свет струдом проходил сквозь обмерзшие и заснеженные окна. Мы наскоро подбросили дров в печку и быстро забрались обратно в спальные мешки. Одевшись внутри мешков, мы подождали, пока хижина чуть прогреется, после чего Джули отправилась к собакам, а я стала топить снег на чай и поддерживать огонь.

За чаем с вяленой олениной я несколько раз перечитала записку, что оставила мне Агнес. В моей душе нарастало предчувствие чего-то необычного.

– Пойдем, Джули, – сказала я. – Я хочу посмотреть, что Агнес оставила мне у дерева. Интересно, почему она оставила это там? Наверное, это что-то большое.

Джули улыбнулась и одним глотком допила чай. Спустя совсем немного времени мы, обув снегоступы, тяжело шлепали сквозь сугробы к пастбищу. За нами тянулась цепочка огромных следов, похожих на следы снежного человека. Было яркое солнце, и снег слепил глаза. Я подивилась тому, насколько изменилась эта местность. Некогда покрытое буйной растительностью, кишевшее насекомыми, птицами и зверьми пастбище было теперь пустынным. Всюду, сколько хватал глаз, было белым-бело.

Так мы шли минут пятнадцать, пока не увидели наконец дерево бабочек. Меня поразило, насколько по-иному оно выглядело теперь по сравнению с прошлым разом, когда мы, беседуя, гуляли здесь с Агнес. Тогда я была просто-таки ошеломлена. Дерево было покрыто бабочками-данаидами. Оно, казалось, дышало от их шевеления. Бабочек было так много, что за ними не было видно даже самых больших ветвей. Никогда прежде я не сталкивалась ни с чем подобным.

Мне захотелось остановиться и понаблюдать за бабочками, но Агнес настояла на том, чтобы мы немедленно покинули это место. Она сказала, что это колдовское дерево, стремящееся завладеть определенными частями моего тела. Когда я высказала предположение, что Агнес просто хочет напугать меня, она рассердилась и сказала, что одна из ветвей этого дерева в любой момент может отхватить мою ногу и что я буду выглядеть довольно странно, прыгая к хижине на одной ножке. Я рассмеялась, но одновременно ощутила некое щекотание в правой ноге. Агнес наотрез отказалась что-либо рассказывать о дереве бабочек, но взяла с меня обещание (которое я с готовностью дала) никогда не смотреть на дерево бабочек в ее отсутствие дольше нескольких минут. До самого отъезда мне удалось тогда никак не соприкасаться с этим деревом.

Глядя на него теперь, когда мы с Джули пришли сюда через снежное поле, я удивилась тому, что эта лишенная листьев громада когда-то так меня напутала. С другой стороны, в этой северной сгране случилось столько необъяснимого. В животе у меня защемило.

– Джули, но я ничего не вижу! – воскликнула я. На ветвях дерева не было ничего, что можно было бы счесть оставленным для меня предметом. За несколько метров до дерева меня начало трясти, я стала двигаться еще более осто рожно. Примерно на высоте своего плеча я рассмотрела зи явшее в стволе дупло.

Мы несколько раз обошли вокруг дерева, раскапывая ногами снег в надежде, что мой подарок скрывается там.

– Похоже, Агнес спрятала его, – сказала Джули. – Может, в дупле?

– Думаешь, стоит туда заглянуть? Джули пожала плечами.

– Где же еще ему быть?

Мы принялись сооружать из снега некое подобие пьедестала. Джули использовала в качестве лопатки свой снегоступ. Мы обе задыхались, но смогли-таки подняться таким образом примерно на фут.

– Зачем Агнес понадобилось прятать подарок на этом пастбище? Почему бы ей не оставить его в хижине?

– Кто знает, почему Агнес поступает так, а не иначе? – риторически ответила Джули вопросом на вопрос.

Мы отступили на несколько шагов и вновь рассмотрели дерево. Ствол его покрылся льдом, и солнце играло на нем фантастическими цветными блестками.

– Пожалуй, ты права, Джули. Он должен быть в дупле, если только Агнес не забыла принести его сюда.

– Агнес никогда ничего не забывает, – ответила Джули.

– Да, верно. Мой подарок где-то здесь.

Со всей возможной аккуратностью я взобралась на снежный холмик и просунула руку в рукавице по локоть в дупло. Мое сердце бешено колотилось. Я чувствовала себя медведицей, добывающей мед. Я нерешительно ощупала внутренность дупла. Оно было шершавым и, казалось, уходило вглубь ствола под невообразимым углом. Я пошарила вокруг. Пустота и дерево. Ничего больше. Я обернулась к Джули и пожала плечами.

– Попробуй другой рукой, – сказала она.

Я вновь исследовала внутренность дерева с тем же результатом.

– Давай нагребем еще снега, чтобы ты могла залезть туда вниз головой, – предложила Джули.

– Боюсь, что там слишком темно, чтобы я могла что-нибудь увидеть, – сказала я. – Что там, по-твоему, может оказаться?

– Не знаю, – хмыкнула Джули. – Может, мешок золота.

– Ничего нельзя сказать наверняка, когда дело касается Агнес, – сказала я, соскальзывая с холмика. – Ладно, давай лаем его повыше. Я добуду то, что там лежит, пусть это займет хоть целый день.

Мы принялись копать снег снегоступами, пока наш едестал не поднялся до половины той высоты, на которой находились нижние ветви дерева. Вторую попытку я предпинимала с куда меньшим энтузиазмом. Щемящее чувство в желудке еще более усилилось. Однако, приподнявшись на локтях и проскальзывая ногами, я все-таки вскарабкалась на холмик и снова приблизилась к дуплу. Хватаясь за его края чтобы удержать равновесие, я с удивлением отметила, что они истерты. Я соскребла со ствола снег.