Женщина-вамп: Когда сброшены маски - [3]

— Нет. — Мелани стряхнула с коленей поп-корн. — Я хочу такого возбуждения, такой опасности. Я хочу, чтобы страсть охватывала меня, накрывала с головой… чтобы терять разум…

— Этого все хотят. Будь реалисткой, Мелани. Страсть бывает в фильмах и в книгах. Уж поверь мне.

— А секс с незнакомцем? С человеком, с которым тебя ничто не связывает?

— Что? Хочешь рискнуть и лечь в постель с мужчиной, который потом окажется серийным убийцей?

— Почему сразу убийцей? Слушай. Как всякая женщина, я хотела бы серьезных отношений и замужества. Я знаю, какой мужчина может сделать меня счастливой. Но брак — это то же самое, что жизнь с Биллом в последние пять лет. Уют, редкий интим, вместе в отпуск, вместе с магазин. Да, еще дети. Пеленки, распашонки, бессонные ночи… Это само собой. Но прежде чем это начнется, мне хотелось бы… чего-то другого. Волнующего, сказочного приключения с человеком, который совершенно мне не подходит.

Пенни прыснула:

— Да ты одержимая, как я посмотрю. Что с тобой? Возраст? Бешеный темперамент? Гормоны?

— Мне надоело быть разумной и предсказуемой, — надула губы Мелани. — Я бы хотела попробовать… побыть в чужой шкуре. Сменить имидж, или как там говорится… После долгих тягомотных лет с Биллом, после того как он бросил меня, я, знаешь, оживаю. Как будто всю жизнь спала и вот проснулась.

Пенни бросила на подругу испытующий взгляд из-под очков:

— Сегодня, надо полагать, первый день новой жизни?

Мелани возвела очи горе:

— Спасибо, что принимаешь кризис тридцатилетней женщины так близко к сердцу.

— Мел, ты же знаешь, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Только необузданный секс не лекарство от твоих страданий.

— Чем же тогда лечиться?

— Любовью. — Пенни посерьезнела. — Тебе нужно влюбиться.

— Нет уж, дудки. Я была влюблена в Билла. И к чему это привело?

— Билл был привычкой, а не любовью, — отмахнулась Пенни. — Осмотрись вокруг. Спроси, как живут наши замужние подруги. У всех семейная жизнь складывается и без бурного секса. Находят же люди как-то свою вторую половину… Ладно, мне пора. Завтра рано на работу. Для выставки Родена придет большая партия мини-статуэток «Мыслителя».

Мелани проводила подругу до двери и помахала ей на прощание. Из квартиры напротив доносились громкий смех и музыка. Похоже, Кейтлин привела нового любовника. Вот женщина! Уж давно разменяла четвертый десяток, а все никак не угомонится.

Мелани снова овладело странное, дикое желание. Словно она оказалась в лифте наедине с Леонардо ди Каприо и из последних сил подавляла порыв запрыгнуть на мужчину своей мечты и с силой прильнуть к его устам…

Дверь квартиры Кейтлин отворилась. Мелани отступила назад и приникла к глазку.

На площадке появился темнокожий господин в смокинге и потянул за собой молодую женщину. Глаза Мелани расширились от удивления. Сегодня вечером ее соседка выглядела будто актриса из фильма сороковых годов. Волнами ниспадали тщательно уложенные волосы — без сомнения, парик. На Кейтлин красовалось скромное розовое платье с пышной юбкой до щиколоток, оттенявшее ее светлую кожу и подчеркивавшее тонкую талию.

В этом она вся, Кейтлин. Что ни ночь — новый мужчина. Что ни день — новая внешность. Мелани тоже так хотела. Попробовать себя в новом образе, поэкспериментировать, поиграть. Месяц-другой, не больше. Шестьдесят ночей безумных бесконечных праздников и вольной страсти. Ум-м-м…

Темнокожий страстно обнял Кейтлин, прижал ее к стене, поцеловал в губы, в лоб, в шею. Та томно запрокинула голову. Мелани бесшумно затворила дверь как раз в тот момент, когда Кейтлин низким грудным голосом проговорила:

— О, ваше высочество!

Понятно. Кейтлин закадрила августейшую особу. Так далеко — точнее, высоко — запросы Мелани не простирались. Ей просто нужен был классный секс, который бы длился ночь напролет.

Каждую ночь — новый партнер, с кем она сможет открыть для себя наслаждение, которого ей не дал Билл. Мужчина, который способен на большее, чем неуклюже вскарабкаться на нее, попыхтеть пять минут, вспотеть, перекатиться обратно, пробормотать что-то нечленораздельное и мирно захрапеть. Чтобы кубики льда таяли у него между пальцев, а по ладони сочились густые капли меда. Чтобы от одного его дыхания дыбом вставали тонкие волоски внизу живота. Чтобы грудь наливалась сладкой болью, а тонкое кружево быстрых поцелуев покрывало истомленное тело…

Мелани посмотрела на свои потертые шорты, дотронулась рукой до короткого ежика волос на голове. Да уж. Обмундирование для того, чтобы стать секс-бомбой, налицо. К ней всегда «клеились» какие-то недоделанные умники или неудачники. Искали сочувствия, наверное. Она могла бы настрочить автобиографическую статью в Интернете: «Магнит для уродов и закомплексованных идиотов». Именно такие клюют на ее образование историка искусств и отличное воспитание. Вот Мелани выйдет на охоту, и они выстроятся к ней в очередь. И примутся домогаться, домогаться — как они это умеют — нудно, топорно, лапая ее потными ладонями и глядя на ее прелести сквозь толстые линзы немодных очков. Картина, достойная кисти мастера. Или резца самого Родена. «Мыслитель» и Мелани. Новое слово в искусстве. Вряд ли именно это она представляла в своих мечтах.