Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - [18]

Дорогие мои, я не ищу себе оправдания, потому что такие вещи, наверное, простить невозможно. Я оставляю вам несколько бриллиантов. Все остальное, что я показывал тебе, дочка, у меня забрала Мария. Просто пришла и сказала, что начался март и что это последний март в моей жизни, а так как у меня никого нет, кроме нее самой, а ей еще жить аж до мая, она все отдаст любимой внучке. Мария не ошибается, мне осталось совсем немного. Всего несколько дней. Я люблю вас, мои родные. Если бы вы только знали, как сильно я вас люблю. Я ненавижу себя за то, что я слишком поздно это понял. Возможно, Мария решила перед смертью дать мне это почувствовать и вернула разум хотя бы на несколько дней, на такое короткое время. Я безумно хочу обнять свою дочь. Я хочу увидеть Влада. Любимые мои, это ваш дом, что в нем есть — ваше. Возвращайтесь домой.

Простите. Прощайте. С любовью. Макар».

То, что я узнала, никак не укладывалось в моей голове. Я молча протянула письмо Владу.

— Теперь тебе все ясно?

— Чертовщина какая-то, — только и смогла произнести я.

— Мой дед умер ровно пять лет назад в марте месяце, а твоя бабка тоже пять лет назад, в мае. Это письмо написал человек, который знал, когда умрет. И сказала ему об этом твоя бабка. Даже страшно подумать, какой могущественной силой она обладала. Старая дрянь. Сейчас в моей квартире, вернее в бывшей дедовой квартире, вовсю идет ремонт. Решили поменять полы, и, сняв одну из половиц, мы нашли и это письмо, и бриллианты. Странно, что твоя старуха не взяла ни того, ни другого, ведь она же у тебя ясновидящая. Знала наверняка, что не все забрала. Скорее всего, ей лень было половицы вскрывать. Не бабское это дело.

— Это письмо не соответствует действительности, — вырвалось у меня. — Бабушка никогда не говорила мне о сокровищах. Мы никогда не жили на широкую ногу. Мне страшно подумать, что все это может оказаться правдой.

— Ты пойми, мне нет смысла тебя обманывать.

Влад схватил меня за шиворот и, рванув с пола, поставил лицом к стене.

Достав из кармана брюк пистолет, он поднес его к моему затылку и сказал голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

— Ладно, Тома, пошутили, и будет. Где драгоценности? Если ты сейчас не прекратишь валять дурочку и не ответишь на мой вопрос, я прострелю тебе голову. Мне терять нечего.

Я вжалась в стену.

— Клянусь, что слышу обо всем этом в первый раз…

— И последний, — жестко процедил Влад и снял пистолет с предохранителя.

Глава 6

Мне казалось, что вот так, с приставленным к затылку пистолетом, я простояла целую вечность. Я понимала, что пистолет в любую минуту может выстрелить и я бессильна что-либо сделать. Мне стало страшно. Я не могла шевелиться.

В голове пролетели мысли о том, что я не зря появилась на свет, и жизнь предоставила мне великую возможность любить и быть любимой. Я встретила своего принца. Именно Жан показал мне, что настоящая любовь есть, что это не сказка.

По моим щекам текли слезы. Я вспомнила Тунис. Мы стоим с Жаном держась за руки на берегу моря. А оно шепчет нам о любви. Я подставляю лицо свежему морскому ветру и улыбаюсь, потому что я счастлива и чувствую тепло и нежность, которые исходят от стоящего рядом со мной человека. Я счастлива оттого, что я есть. И Я ЕСТЬ ЖЕНЩИНА. Хочется петь, кричать от радости, когда в глазах любимого человека видишь восхищение и благодарность за то, что ты есть и ты рядом. Все это было. Жан писал мне стихи и носил на руках по берегу моря… Все это было на самом деле.

— Где Жан? — задыхаясь, произнесла я и потеряла сознание.

…С трудом разлепив веки я попыталась вспомнить, где я и что происходит. Первым, кого я увидела, был Влад.

— Ну, очухалась?

— Что со мной было?

— Не знаю. Мне даже показалось, что ты ласты отбросила. Не думал, что ты такая слабая. Пистолета, что ли, испугалась?

— Голова болит.

— Еще бы. Так шарахнуться!

— А где Жан? — всхлипнула я и посмотрела на Влада умоляющим взглядом.

— Да не бойся ты за своего француза. Жив он, здоров. Что с ним сделается?

— Он в гостинице?

— Почти, — уклонился Влад от ответа.

— Что значит почти?

— Он в надежном месте.

— С ним по-плохому нельзя. Он ни в чем не виноват. Он тоже не имеет к этим драгоценностям никакого отношения. Он приехал ко мне посмотреть Казань.

— Насмотрится он еще на Казань, если будет вести себя хорошо и делать то, что ему велено.

— А что он должен делать?

— Он знает.

— Как это знает? Что он вообще должен знать?

— Я же сказал, что он знает. Это тебя не касается. Ты лучше о себе побеспокойся.

Голова кружилась, встать не было сил, и я решила пока остаться в горизонтальном положении.

— Да вы что тут, с ума посходили, что ли?! Человек приехал ко мне, и, значит, я несу за него ответственность. И это не просто человек. Это мой любимый, близкий и дорогой человек.

— И давно ты по иностранцам шерстишь? — усмехнулся сидящий на стуле Влад.

Но я никак не отреагировала на его оскорбление.

— Влад, уходи. Я тебе ничего не должна. У меня ничего нет. Я не виновата в том, что твой дед бросил тебя вместе с матерью на произвол судьбы. Мне чужого не нужно. Если бы я знала, где драгоценности, то обязательно бы их тебе отдала. Но, увы, вынуждена тебя разочаровать. У меня их нет. Я живу на те деньги, которые получаю в своей фирме. Я тебя не знаю и никогда не вспомню о том, что ты сюда приходил. Уйди, пожалуйста, из моей квартиры и из моей жизни. Я тебе ничего не должна. Верни мне Жана. Он приехал в Казань в первый раз, и мне хочется, чтобы об этом городе у него остались самые хорошие и светлые впечатления.