Женщина-сфинкс - [13]

Анна в очередной раз соврала, объясняя свое поведение. Макс в очередной раз сделал вид, что поверил. В кухне она принялась мыть посуду, Макс пристроился за столом, Каспер – на подоконнике. Как вдруг, поддавшись внезапному импульсу, Аня хватила только что вымытой тарелкой о край стола. Осколки фарфора брызнули во все стороны.

– Не подходи, – не поднимая глаз, Аня вытянула руку в сторону Макса, как бы не подпуская его к себе. – Не волнуйся. Все в порядке. Это просто нервы. Мне нужно побыть одной.

Она швырнула полотенце на мойку и выскочила из кухни.

– Я скоро вернусь! – донеслось из коридора. Хлопнула входная дверь. Обхватив голову руками, Макс тяжело опустился на стул.

* * *

Анна очнулась, не понимая, где находится. В сгустившихся сумерках фонари, утонувшие в ореолах туманной влаги, бросали тусклый свет на пустынную улицу и крошечную автомобильную стоянку.

«Господи, как меня сюда-то занесло? И где это я?» – устало подумала девушка. Ей было холодно. «Сколько сейчас времени?» – подумала она без любопытства, с единственной целью определить, насколько большой кусок на этот раз выпал из ее памяти. Она огляделась по сторонам. Ничего, только пустые улицы. Хотя нет, впереди на лавочке под корявым деревом кто-то сидел. Аня близоруко прищурилась. Кажется, это женщина. Девушка неуверенно приблизилась, женщина подняла голову. И Аня удивленно вскрикнула:

– Вы?!

– Что в этом удивительного?

– Ничего. Просто не ожидала вас встретить. Разве вы не… Я думала, что вы…

– …тружусь в поте лица? Как видишь – нет. Мои услуги больше не пользуются спросом.

– Вас выгнали с работы из-за этой истории? Ведь так, Ярослава Викторовна?

– Можешь называть меня просто Яся, мне так привычнее. В остальном ты совершенно права. – В голосе экс-горничной не чувствовалось особой печали. – Отелю не нужны те, кто слишком много знает. Репутация нынче в цене.

– Но ведь с Чебышевым произошел несчастный случай. В чем ваша вина? С каждым может случиться удар, никто не застрахован…

– Удар – подходящее слово. Ни черта не значит, но удовлетворяет профессионалов.

– Я так понимаю, в несчастный случай вы не верите?

– Так же, как и ты.

Подумав, они решили пойти к Мишке Селезневу, коридорному. Он мог много чего интересного рассказать о смерти профессора.

Миша на первый взгляд не внушал доверия. Впрочем, на второй и на третий – тоже. Вертлявый отрок с прыщеватым лицом и плохо промытыми волосами. С такой внешностью, по мнению Анны, его не должны бы подпускать к приличному месту на пушечный выстрел. Однако сам Михаил пылал праведным гневом. Первые десять минут он безостановочно ныл и жаловался на судьбу. Почему-то особенно он ополчился на злосчастного профессора, которому приспичило откинуть тапки именно в его смену.

– Значит, больным постоялец не выглядел? – ловко направила Яся разговор в нужное русло.

– Не, был как огурец. Спужался малость, когда свет вырубили, но потом коньячку хлебнул у камина и порозовел.

– Коньячок он хлебал в одиночестве? Это ведь при тебе было?

– А вам зачем? – вдруг насторожился он.

– Интересно, – пожала Яся плечами. – Что тебе, жалко, что ли?

– А это кто такая? Вдруг она из милиции?

– Милиция тебя уже допрашивала. Забыл? – ловко ушла от ответа Яся.

– Ну да. Задолбали вопросами. По сто раз одно и то же. Я им и половины рассказывать не стал, и без того притомили. А узнали бы про англичанина, так и вообще бы не отстали.

– Погоди, какой еще англичанин? – встрепенулась Яся. – Тот, что из сто двадцать пятого? Как же его…

– Имени не помню, как-то не по-нашему.

– Значит, этот тип был в номере профессора, – задумчиво проговорила Яся и нахмурилась. – О чем они говорили?

– А я знаю? По-английски же балакали, – обиженно протянул Миша.

– Ну да, ну да. Слушай, я тут подумала: может, зря ты ментам про иностранца не сказал?

– А зачем хорошего человека тревожить?

– Затем, что хороший человек, похоже, последним общался с покойником, – рявкнула Яся.

– Тю, так он к тому времени давно ушел. Я его позже в ресторане приметил. А профессор и позже был живехонек.

– Откуда знаешь?

– А ты не наседай! Я тебе докладывать не обязан, – огрызнулся парень.

– Извини. Я тоже расстроилась, сам пойми. Хочу хотя бы разобраться, из-за чего работы лишилась. На вот, возьми. Тебе сейчас деньги-то нелишние. – Она сунула в потную ладонь пару сторублевок. Мишка заметно повеселел.

– Другой разговор, – пробормотал он, засовывая мзду в карман. – Так бы сразу и сказали.

И деловито продолжил:

– Значит, так. Свет вырубился около восьми вечера. Минут через десять я свечи в сто двадцать второй принес и камин запалил. Англичанин уже в номере был, они как раз коньяк откупоривали. Что после было – не знаю, но где-то в половине десятого этот, из сто двадцать пятого, в ресторане ошивался.

Анна быстро прикинула в уме, что, если верить эксперименту со свечами, именно в это время, в половине десятого, ветер из разбившегося окна загасил свечу. Выходит, англичанин никак не может быть причастен к смерти профессора. Как пишут в детективах, у него твердое алиби. Другое дело – красный блокнот. Тут англичанин вполне мог приложить руку. Яся сказала, что он и профессор вроде бы были коллегами, то есть и тот и другой занимались поэзией Средних веков. Это только кажется, что ученые все такие белые и пушистые. На самом деле и в этой среде встречаются самые разные люди, а конкуренция почище, чем в бизнесе.