Женщина-птица - [36]
— Париж есть Париж, — говорит он. — Эрик в Париже, и я должен его навестить. И сестра твоя там, если не усвистала куда-нибудь. Она обещала мне показать Париж.
Он читает книги о Париже и думает о своем брате Эрике.
— Папа! — восклицаю я. — Кто тебе сказал, что он все еще в Париже? Прошло уже тридцать лет с тех пор, как ты это узнал.
— Что ты хочешь сказать?
— Что я хочу сказать?… Вот именно — что я хочу сказать… Ты не видел его с раннего детства; почему он не дал о себе знать? А ты уверен, что он горит желанием с тобой встретиться? И кто тебе сказал, что он до сих пор в Париже? Он же мог давным-давно уехать оттуда… в Каресуандо или еще в какую-нибудь дыру! В конце концов, он мог и умереть.
Папа вздыхает и предупреждающе поднимает ладонь, как он всегда делает, немного неуклюже, но очень красноречиво — этого вполне достаточно, чтобы я замолчал, а он вновь погрузился в свое мысленное путешествие в Париж, и мне ничего не остается, как задавать себе бесчисленные вопросы: почему он не найдет себе работу? Почему он не найдет себе женщину? Почему он сиднем сидит в своей комнате, никуда не выходит и никого не хочет видеть? Боже праведный, думаю я, после того, как рухнула его фирма, становится хуже и хуже, ему нечем себя занять, он сидит, как сыч, в своей библиотеке, читает и мечтает поехать в Париж, куда он никогда не соберется…
— Делай что-нибудь, черт возьми! — говорю я ему иногда. — Пойди на танцы в Гранд-отель. Встреть кого-нибудь, влюбись, для этого никакой возраст не помеха. Или найди любую, самую пустяковую работу, лишь бы не сидеть дома!
Он удивленно смотрит на меня своими красивыми сонными глазами.
— Легче сказать, чем сделать, — произносит он задумчиво. — В моем возрасте не так-то легко найти работу, даже если безработица сейчас сравнительно невелика… Особенно если у тебя нет высшего образования и ты не готов по первому сигналу уехать в другой город. Почитай газеты, и тебе все станет ясно.
Я вздыхаю. А что сказать, когда он прав, прав вне всяких сомнений? После разорения фирмы в прошлом году бюро по трудоустройству дало о себе знать всего один раз, и то это была какая-то временная работенка на подхвате. Папа три месяца носил рабочий желтый комбинезон в компании хронических безработных и городских алкоголиков — это было какое-то никому не нужное строительство прибрежной дороги. Работы почти не было — они минут пятнадцать в день раскидывали лопатами гравий, а все остальное время играли в карты. Он приходил домой бледный, как смерть, совершенно измотанный ничегонеделанием.
— И как работа? — спрашивал я его.
Он качал головой и, вздыхая, говорил:
— Ничего хорошего.
«Ничего хорошего» означало, что он ненавидит эту работу лютой ненавистью. У труда его не было цели, не было результатов, он и его так называемые товарищи по работе слонялись туда-сюда в ожидании, когда же, наконец, кончится этот бред.
Он кончился в сентябре, через четыре месяца после краха фирмы. Он получал пособие по безработице, а бюро пыталось найти ему другую работу. Какие только идеи ни возникали — пойти на курсы, приобрести квалификацию, может быть, он сможет снова начать работать в торговле. Но из этого, понятно, ничего не вышло. Потом он сел на социал, периодически подолгу болел, пока речь не зашла о досрочной пенсии по инвалидности. Это было для него, как удар в лицо — в него никто не верил, обществу он был не нужен.
— Может быть, надо мной висит какое-то проклятье? — сказал он как-то вроде бы в шутку, но и всерьез. — Сначала мама, потом фирма, а теперь еще и это!.. Точно так, как она сказала, умирая: ничто не сбылось, ничто не вышло так, как мы хотели.
Теперь я думаю: может быть, оно и к лучшему, что его оставили в покое с его книгами. Во всяком случае, это не оскорбляет его и не причиняет боли.
Мы смотрим телевизор — «Рапорт», «Актуэльт»[32] и какую-то безумно скучную мыльную оперу. Папа громко разговаривает сам с собой, комментируя очередные новости о зараженных СПИДом стокгольмских наркоманах.
— Подумаешь! Это ничем не хуже, чем чума! — восклицает он. — В 1350 году вымерла треть населения. И никаких игл, и никаких шприцев — нагрузили корабль трупами, и все.
Я против воли улыбаюсь — меня развлекает его манера разговаривать с самим собой вслух, как дети или старики; эта комическая риторика, замешанная, к сожалению, на щемящем одиночестве…
На экране появляется программа передач, и папа стонет:
— Ничего интересного, ничего познавательного… В Париже наверняка лучше, там больше каналов и совершенно другой интерес к науке и культуре.
Я вспоминаю, что на нашем углу открыли видеопрокат; может быть, папа хочет посмотреть какой-нибудь фильм? Я могу сбегать.
Он размышляет несколько секунд.
— Нет, — говорит он в конце концов. — Я лучше почитаю, а потом пойду спать.
Он долго и неловко выбирается из кресла. В мертвенном свете от экрана я вижу его неестественно резко, мельчайшие детали лица, поры на лице открываются и закрываются, точно крошечные моллюски. Он выглядит очень старым сейчас. Человек в ожидании конца.
— Тебе тоже лучше лечь, — говорит он. — Завтра рано на работу.
Он смотрит на меня сочувственно, словно хочет сказать: нас теперь только двое, мы должны заботиться друг о друге.
Удивительно динамичная, грустная, жестокая, увлекательная и трогательная история. Этот роман не оставит читателя равнодушным.В провинциальном городке живет неблагополучная семья. Отец постоянно сидит в тюрьме, мать давно ничем не интересуется, кроме выпивки. А их двое детей, девочка и мальчик, каждый день вынуждены бороться за свою жизнь и достоинство. Что же произойдет, если в их беспросветной жизни вдруг появится… ВОДЯНОЙ?.. Все чудесным образом изменится. Пространство приобретет четвертое измерение — мифическое, сказочное, почти притчевое.
Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым.
Карл-Иоганн Вальгрен — автор восьми романов, переведённых на основные европейские языки и ставших бестселлерами. Новый роман «Кунцельманн & Кунцельманн» вышел в Швеции в январе 2009 г.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждёт наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует.
Новое яркое и актуальное произведение от непревзойденного шведского мастера слова – Карла-Йоганна Вальгрена. Книга, задуманная и написанная автором как шутка, имеющая глубокий философский подтекст.Молодой шведский писатель, не признанный в своей стране, эмигрирует в Германию. Тут он получает письмо от литературного чиновника с предложением написать брошюру о литературном климате его отечества. Писатель отвечает на письмо. И вскоре оправданная и справедливая обида на шведских критиков переходит в неоправданную и несправедливую ненависть ко всей стране.
В Петербурге на рубеже XIX и XX веков живет Игрок. Околдованный и измученный демоном игры он постоянно поднимает ставки. Марафонский танец по нелегальным игорным домам столицы Российской империи заканчивается лишь роковой ночью, когда ставкой в игре стала сама жизнь. С этого момента начинается печальная и причудливая одиссея героя длиною в век… Автор знаменитого исторического бестселлера «Ясновидец», завоевавшего Европу, писатель и бард Карл-Йоганн Вальгрен в очередной раз удивит и покорит читателя своей безграничной фантазией.
Шведский писатель Карл-Йоганн Вальгрен — яркая звезда современной скандинавской литературы. Его произведения победно шествуют по Европе, покоряя читателей удивительными сюжетами, предвидеть и постичь ход которых невозможно до самого финала.Главный герой романа «Ясновидец» лишен от природы того, чем обладает каждый человек, но врожденные изъяны компенсируются уникальными способностями. Он стоит перед выбором — объявить людей носителями Зла и увлечь себя в безумие, либо выстроить собственный мир и прийти к согласию с окружающими.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.