Женщина, которая боялась любви - [52]

– Ну не можешь же ты всерьез ожидать, что я скажу: «Я люблю тебя»? – с насмешливым вызовом спросила она. Больше всего Меган хотелось, чтобы он позволил ей уйти. Его нежность просто убивала ее.

У Лукаса сердито раздулись ноздри, когда он с силой втянул воздух. Глаза сверкнули мрачной улыбкой.

– Почему же не могу? Тем более что это будет не в первый раз, – ответил он, одним ударом раскрывая ее обман.

Боже милостивый! Нет!

– Не мог же ты!.. – в панике воскликнула она.

– Мог. Я не спал, – ядовито признался он, держа в узде раздражение и наблюдая, как кровь отхлынула у нее от щек.

– Нет! – беспомощно возразила Меган, настраиваясь обороняться. Хотя все ее оружие он сумел выбить у нее из рук одним эффектным словесным ударом. Она села и, насколько позволяла постель, подальше отодвинулась от него. Ей хотелось чем-то прикрыть наготу. Но, кроме подушки, ничего под рукой не оказалось. И она вцепилась в нее, как в щит.

Лукас тоже сел и скривил губы в сердитой улыбке.

– Ты больше не можешь прятаться от меня, Меган. Я не позволю тебе. И неважно, что ты скажешь, чтобы вывести меня из равновесия или изменить тему разговора. Так что и не пытайся. Когда ты вышла из ванной, я проснулся и слышал, как ты сказала, что любишь меня. И еще я слышал в твоем голосе страх, хотя и не понял его причины. Я подумал, что тебе нужно время, и ты его получила. Я не стал тотчас раскрывать, что я не спал, а теперь вижу, что стоило мне заговорить об этом, как ты тут же пошла на попятный. В чем дело, Рыжик? Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Я хочу услышать, что ты признаёшь это.

Прерывисто дыша, Меган смотрела на него во все глаза. Она пыталась заново выстроить оборону, хотя разум ее оставил.

– Зачем? От этого ничего не изменится, – натянуто возразила она, чувствуя, как в самой глубине ее существа начинается страшная дрожь. Надо поскорей уйти. И Меган прикинула расстояние до двери.

Лукас перехватил ее взгляд и покачал головой.

– Ты не сделаешь этого, но попытайся, если хочешь, – спокойно проговорил он. Она не шевельнулась. Он глубоко вздохнул. – Хорошо. А теперь скажи мне, что ты имеешь в виду под «ничего не изменится».

Лукас загнал ее в ловушку. И хотя он казался расслабленным, она понимала, что это обманчивое впечатление. Он к чему-то приготовился, в том числе и к тому, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ну что ж. Если он хочет спрашивать, ей придется отвечать.

– Я не хочу, чтобы ты любил меня, – с мученическим видом прохрипела она.

Лукас мгновенно покачал головой.

– Сейчас поздно, Рыжик. Было поздно уже в тот момент, когда я снова увидел тебя.

Меган отвернулась, чтобы не выдать страдание, и закусила губу. Его слова рвали ей сердце. Она сознавала, что он хочет, чтобы она открылась ему. Но она не могла этого сделать.

– Тогда я хочу, чтобы ты перестал меня любить, – порывисто приказала она.

– Прости, но это невозможно, – прямо ответил он.

Она снова повернулась к нему.

– Но ты должен! – воскликнула она, и на глазах сверкнули слезы. – Для меня невыносимо, что ты любишь меня! Я бы предпочла, чтобы ты меня ненавидел! – Ведь ненависть, как йод, прижигает рану – а ей придется нанести ее ему.

От ласкового сияния голубых глаз у нее перехватило дыхание.

– Прости, Рыжик, но я не могу этого сделать. Я буду любить тебя до конца своих дней, – проговорил он с такой нежностью, что у нее вырвалось рыдание. Такого отчаяния Меган еще не испытывала.

– Не говори так!

– Это правда, а правда не может обидеть тебя, Рыжик, – возразил он.

Еще как может! Эта правда, словно нож, полоснула ее по сердцу. Дрожь становилась такой сильной, что Меган уже не могла сдерживать ее. Надо скорей уйти, твердила она себе, иначе я просто не выдержу.

– Я больше не могу! – сокрушенно воскликнула она и спрыгнула с кровати.

Лукас моментально оказался рядом и, схватив ее за плечи, заключил в кольцо своих рук, прежде чем она приблизилась к двери. Меган боролась, как дикая кошка, но он был гораздо сильнее. И наконец она стихла в его руках, стараясь отдышаться.

– Чего ты так боишься? Почему тебе кажется таким ужасным, что я люблю тебя? – требовательно спросил он, и его дыхание при каждом слове щекотало ей ухо.

Меган взглянула ему в глаза и, помимо злости, увидела в них страдание. И это как кинжалом кольнуло ей сердце. Ей больше не хотелось бороться. Ей хотелось плакать, и она закрыла глаза, горевшие от слез.

– Потому что я заставлю тебя страдать… как сейчас, – призналась она хриплым шепотом. – Пожалуйста, Лукас, позволь мне уйти.

– Нет, я хочу знать. Неужели ты не понимаешь, что я должен знать? Я ждал тебя всю жизнь. Неужели ты в самом деле думаешь, что я отпущу тебя без борьбы?

Меган прижала руку к дрожавшим губам. Никто ни разу в жизни не говорил с ней, обнаруживая такое глубокое чувство. Это было так прекрасно. И так страшно. Он открыл перед ней душу, пытаясь завоевать ее доверие. И тем самым давал ей оружие против себя. А ей придется причинить ему страдания этим самым оружием. Ведь он не собирается сдаваться. По крайней мере не в этот раз. Она всхлипнула.

– Ты слишком многого ждешь от меня, Лукас! – прохрипела она. Боже, уйми боль, молила Меган, зная, что никто ей не поможет.