Женщина и спасение мира - [56]

 и именно эта приближенность объясняет его стремительное падение: он вожделел быть как Бог. Пресвятая Дева занимает его место, и поэтому литургически Она воспринимается как Глава ангельских сил. Светящийся центр небесных сводов, готовый окунуться в яркое полуденное солнце, — вот космический образ, который точно описывает женщину в ее сущности. И эта утренняя свежесть нам говорит еще и о целомудрии. На греческом языке sophrosune означает целостность, интегрированность: это религиозный принцип ее способности к объединению. Одна древняя литургическая молитва содержит обращение к Богородице: "Твоею любовью свяжи мою душу", — то есть сделай меня внутренне согласным, соединение различных психических состояний преврати в единство, в душу. В силу своей религиозной структуры женщина является этим актом животворной интеграции, и она лишь одна способна противостоять тому разрушению и обесчеловечению, в которые все более замыкается современный мужской дух. Именно в этом смысле надо понимать слова Бердяева, когда он говорит о "бесконечно значительной роли" женщины, которая "займет преобладающее место в истории завтрашнего дня..., в религиозном пробуждении нашего времени".

• 7 • Эта роль будет понятна, если понять метафизическое значение женской природы: в религиозной сфере именно женщина есть сильный пол^[251]. Классической ошибкой всех толкователей повествования о грехопадении является попытка объяснить выбор Сатаной-искусителем Евы ее принадлежностью к слабому полу, то есть тем, что она является самой уязвимой частью человеческого существа в целом. В действительности все обстоит как раз наоборот. Ева подвергалась искушению как религиозное начало человеческой природы, а поэтому именно в ее лице прежде всего надо было уязвить человека и подвергнуть его порче. Когда приведен в расстройство самый восприимчивый, самый чуткий к общению между Богом и человеком орган, все остальное совершается само собой. Адам не проявляет никакого сопротивления и следует за Евой: через нее он уже оказался вне Бога в силу Божественного установления: "...и будут одна плоть" (Быт.2.24).

• 8 • Это таинственное соответствие женщины, ее открытость по отношению к "силам" раскрывают евхаристический аспект падения. До падения зло не могло принимать человеческого облика, и оно представляется под видом змия,существа чуждого и внешнего по отношению к человеческой природе; и лишь через разговор оно выходит на поверхность, на границу двух противостоящих друг другу эонов. Извращение означает некое проникновение. Так же как исповедание христианской веры завершается вкушением Плоти и Крови Христовых, сущностным проникновением Христа, так и в преступлении заповеди, в извращении нормативного порядка "запретный плод" есть образ бесовской вечери. Зло как пища, которую вкусили, преобразуется из внешнего и "чуждого" во внутреннее, становится "познанным" в библейском смысле. Обряд запрещения и изгнания нечистых духов (экзорцизм) при Крещении раскрывает со страшным реализмом мрачное присутствие бесовского элемента в сердце человека. Решающие моменты человеческой судьбы относятся преиумщественно к религиозному пространству: именно через женщину человечество пронизывается злом, и именно в ней — пшеничном колосе — лежит обетование спасения: "...оно [семя жены] будет поражать тебя в голову" (Быт.3.15), но женщине суждено родить Спасителя.

• 9 • Двум ликам Евы, светлому и темному (у софиологов — светлому и темному ликам Софии), соответствуют два женских образа Конца времен. Апокалипсис описывает Новый Иерусалим в терминах света: это — "жена, облеченная в солнце" (Откр.12.1). На другом полюсе в последний момент истории — тьма, которая сгущается в вавилонской блуднице; ее развратность относится не к плотской сфере, но к религиозной сущности. Картина наполнена мистическим ужасом^[252]; это — демоническая бездна самого страшного блуда, который развращает саму структуру духа, всю внутреннюю жизнь без остатка. Сидя на звере, жена раздирает свои покровы и обнажается, снимая "покрывало" (знак священного); она отказывается от женского таинства, выраженного словами "да будет". Имманентный суд над ней (Откр.17.16) состоит в том, чтобы ее "обнажить", что может быть лишь откровением о метафизической пустоте ее секрета — ее ничто и ее "уничтожением". Амазонка, мужеподобная жена держит в руках золотую чашу, заставляя оказывать себе почести, превышающие царские; она — великий жрец; она узурпирует власть и осущест вит самый большой обман Сатаны. В свете Конца времен можно понять древний страх, которым овеяны легенды цикла Матриархата.

• 10 • По мнению швейцарского юриста и специалиста по мифологии Бахофена^[253], этапы сексуальной жизни соответствуют этапам развития религии и природы. Буйной растительности болот соответствует гетеризм и как следствие промискуитет; сексуальные союзы определяет свободное материнство, не подчиняющееся никаким законам. Затем с культом Матери-Земли и с развитием земледелия, изобретенного и осуществляемого женщинами, устанавливаются упорядоченные сексуальные отношения, но по материнскому праву: это — господство женщины, гинекократия, или матриархат. Женщины управляли общественными делами и воевали, в то время как мужчины занимались домашней работой. Лишь на третьей стадии появляется патриархат. Если в настоящее время представления Бахофена и близкого к нему Моргана полностью не принимаются социологами, то все же эти идеи сохраняют свою ценность в мифологическом плане — как способ подхода к истокам Истории.