Женщина и нечистая сила - [3]

Шрифт
Интервал

Взяла женщина письмо и встала у окна. Когда раввин вышел из своей комнаты, она положила письмо на подоконник. По возвращении раввин увидел письмо. Взял его в руки и окинул взглядом. Улыбнулся и сказал: ребецн, да продлятся дни ее, пишет мне письмо, так сяду и прочту. Прочел он и как возопит словами псалмопевца (57:5): Среди львов я лежу! Возможно ли, чтоб люди так гонялись за наживой, что не пожалели, обидели душу во Израиле? Велел привести к нему ту женщину и собрал всех своих казначеев и приказал им вернуть ей все, что они у нее забрали, и еще велел принести ей поесть для подкрепления, потому что от великого трепета силы оставили ее и она опять лишилась чувств. Восемь человек понадобилось, чтобы заставить ее очнуться, поднять на ноги и поддержать пред ребе.

Когда она пришла в себя, раввин обратился к ней и сказал: расскажи мне все, а я послушаю. Укрепила уста свои и повела рассказ о том, как приехала в Галац, город, который находится в другой стране. А там, то есть в Галаце, оказалась после того, как плыла морем, поскольку все, кто выезжает из Страны Израиля за пределы Страны Израиля, плывут морем, оттого что море великое отделяет Святую землю от прочих земель. И вот добралась она до Галаца и наняла себе комнату в заезжем дворе и предполагала отдохнуть немного с дороги и отправиться дальше, навестить своих родственников. И тут, то есть там, в Галаце, вдруг напала на нее нечистая сила и донимала ее целую ночь. И не одну только ночь, но еженощно — стоило ей лечь в постель, как они тут же слетались. Так в первую ночь, и во вторую ночь, и в третью ночь, и еще несколько ночей. Она пошла вопрошать гончара и цыганок. Они взяли у нее деньги и добавили ей огорчения. Она стала плакать и говорить: неужто нету праведника в этой стране, чтоб написал мне оберег? И посоветовали мне ехать в Садагору. Я собралась и поехала. Так я приехала в Садагору и поспешила пойти к ребе, долгие ему лета. Встретил меня казначей и сказал: приходи завтра. Ну, я и пришла назавтра. Так с Б-жьей помощью прошло завтра, и еще одно завтра, а за ним — еще, пока не минула их целая дюжина, а я все в том же положении. И сказала мне жена Авроома-Исера: ступай к ребецн. Ну, я пошла к ребецн, долгие ей лета, и все ей рассказала, и ребецн, долгие ей лета, дала мне послание, и я принесла это послание к ребе, да продлятся дни его, и ребе, долгие ему лета, получил его как бы по императорской почте. И велел ребе, долгие ему лета, позвать меня. Ну, позвали меня, и я пришла. И вот я стою тут пред ребе, да продлятся дни его, и прошу и умоляю — ой, ребе, сжалься надо мной, нет у меня больше сил.

Глубоко вздохнул раввин и сказал: поезжай в Яссы, есть в Яссах площадь, а на площади — рынок, приходи туда утром и обойди ту площадь семь раз. Там ты увидишь маленького еврея в потертой ермолке, он бродит себе да посмеивается. Скажи ему: еврей, дорогой, что ты тут делаешь? Он тебе ответит: меламед я, учу малышей Торе. Тут ты ему скажи: еврей, дорогой, я тоже хочу учиться, может, ты и меня поучишь. Он постарается увернуться и пойти своей дорогой. Ты же схвати его за пояс и скажи: не отпущу тебя, пока не избавишь меня от моей беды. Дал ей ребе свое благословение, велел собрать для нее провизию в дорогу и отпустил с миром.

Поехала та женщина и благополучно прибыла в Яссы. Наняла себе комнату в доме для приезжих и там дождалась утра. Едва занялся день, пошла на рыночную площадь и стала обходить ее — все, как наставлял цадик из Садагоры. Уже она собиралась обойти площадь в седьмой раз, как перед ней возник, словно из-под земли вырос, маленький еврей, а на голове у него — потертая ермолка, какие нашивали старики, верные Израиля, в том далеком поколении. Поглядела женщина, видит — он ходит себе и посмеивается, в точности как обрисовал ей цадик из Садагоры. Изумилась она, обомлела и лишилась дара речи. Тут ноги взяли и сами понесли ее и подвели к старцу, а уж уста ее сами открылись и начали говорить: еврей, дорогой, что ты тут делаешь? Он в ответ: я учу малышей Торе. А она ему: я тоже хочу учиться, может, ты и меня поучишь. Усмехнулся он и хотел увернуться и пойти своей дорогой. Поспешила женщина и сунула руку ему за пояс, сказав: ребе, я не отпущу тебя, пока не избавишь меня от моей беды. Улыбнулся он и сказал: наш Авроом-Яаков — сколько б я ни скрывался от него, он все равно меня найдет. Потом сделался серьезным и обратился к ней: слушай, что я тебе скажу. Иди на старый рынок и купи себе новую метлу, потом возвращайся туда, где остановилась, а как смеркнется, ложись в постель, одетая во все одежды, что теперь на тебе, башмаков не снимай и метлу крепко держи в руках. Поутру я приду и трижды постучу к тебе в окно, а ты, когда услышишь третий стук, выходи ко мне через окно и метлу из рук не выпускай. Потом посмотрим, что делать будем.

Сделала женщина все, как велел ей тот старец. Пошла и купила новую метлу, вернулась в заезжий дом, где остановилась, и легла в постель, не раздеваясь и не снимая башмаков, а метлу держала в руках. Прочла «Шма» на сон грядущий и смежила веки. Ночь еще не кончилась, а она уж услышала три стука в окошко. Поспешно встала с постели, отворила окно и выпрыгнула наружу. Там поджидал ее тот старец. Он ей подал знак идти следом, шли они, шли, вышли из города и пришли к высокой горе. Когда подошли к горе, старец сказал: метлой, что у тебя в руках, вымети мусор у низовья горы, да не мети сверху вниз, а напротив — снизу вверх мети, с низкого места вверх по склону. Послушалась она и так и сделала, а старец стоит рядом и ее подбадривает: мети, мети. Так она мела и подметала, пока весь мусор не вымела, ни пылинки не осталось. Сказал ей старец: брось метлу позади себя, больше она тебе не понадобится, оттого что избавилась ты полным избавлением. Бросила она метлу позади себя и хотела поблагодарить старца за труд и беспокойство, но никого не нашла. Туда-сюда поглядела, но старец тот исчез, будто его и не было.

Продолжить чтение
Еще от автора Шмуэль-Йосеф Агнон
Вчера-позавчера

Роман «Вчера-позавчера» (1945) стал последним большим произведением, опубликованным при жизни его автора — крупнейшего представителя новейшей еврейской литературы на иврите, лауреата Нобелевской премии Шмуэля-Йосефа Агнона (1888-1970). Действие романа происходит в Палестине в дни второй алии. В центре повествования один из первопоселенцев на земле Израиля, который решает возвратиться в среду религиозных евреев, знакомую ему с детства. Сложные ситуации и переплетающиеся мотивы романа, затронутые в нем моральные проблемы, цельность и внутренний ритм повествования делают «Вчера-позавчера» вершиной еврейской литературы.

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся. Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю.

Рассказы

Множественные миры и необъятные времена, в которых таятся неизбывные страдания и неиссякаемая радость, — это пространство и время его новелл и романов. Единым целым предстают перед читателем история и современность, мгновение и вечность, земное и небесное. Агнон соединяет несоединимое — ортодоксальное еврейство и Европу, Берлин с Бучачем и Иерусалимом, средневековую экзегетику с модернистской новеллой, но описываемый им мир лишен внутренней гармонии. Но хотя человеческое одиночество бесконечно, жива и надежда на грядущее восстановление целостности разбитого мира.

До сих пор

«До сих пор» (1952) – последний роман самого крупного еврейского прозаика XX века, писавшего на иврите, нобелевского лауреата Шмуэля-Йосефа Агнона (1888 – 1970). Буря Первой мировой войны застигла героя романа, в котором угадываются черты автора, в дешевом берлинском пансионе. Стремление помочь вдове старого друга заставляет его пуститься в путь. Он едет в Лейпциг, потом в маленький город Гримму, возвращается в Берлин, где мыкается в поисках пристанища, размышляя о встреченных людях, ужасах войны, переплетении человеческих судеб и собственном загадочном предназначении в этом мире.

Эдо и Эйнам

Одна из самых замечательных повестей Агнона, написанная им в зрелые годы (в 1948 г.), обычно считается «закодированной», «зашифрованной» и трудной для понимания. Эта повесть показывает нашему читателю другое лицо Агнона, как замечал критик (Г. Вайс): «Есть два Агнона: Агнон романа „Сретенье невесты“, повестей „Во цвете лет“ и „В сердцевине морей“, а есть совсем другой Агнон: Агнон повести „Эдо и эйнам“».

Израильская литература в калейдоскопе. Книга 1

Сборник переводов «Израильская литература в калейдоскопе» составлен Раей Черной в ее собственном переводе. Сборник дает возможность русскоязычному любителю чтения познакомиться, одним глазком заглянуть в сокровищницу израильской художественной литературы. В предлагаемом сборнике современная израильская литература представлена рассказами самых разных писателей, как широко известных, например, таких, как Шмуэль Йосеф (Шай) Агнон, лауреат Нобелевской премии в области литературы, так и начинающих, как например, Михаэль Марьяновский; мастера произведений малой формы, представляющего абсурдное направление в литературе, Этгара Керэта, и удивительно тонкого и пронзительного художника психологического и лирического письма, Савьон Либрехт.

Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».

Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».

Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».

Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».

Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...

Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.