Женщина его мечты - [5]

— Вряд ли я могу рассказать что-то особенное. — На самом деле, руководствуясь любым стандартом правды, это была полная ложь. Просто ее жизнь, внешне вполне благополучная, таила темную и болезненную сторону, которую она отказывалась обсуждать, особенно с писателем детективов, и уж конечно с…

Но он настойчиво ждал разъяснений, поэтому привычным движением, как всегда, когда она чувствовала особенную уязвимость, она подняла левую руку, поправляя прядь волос, упавшую на щеку, невольно демонстрируя кольцо на пальце.

— Не знаю, упоминал ли Роберт, — начала она, — но у меня есть свое маленькое дело — модный дизайн, преимущественно трикотаж, до сих пор главное производство располагалось в Англии, но с некоторых пор мы производим его и в Гонконге. Я пробыла там несколько дней, и Дженни пригласила меня сюда, прежде чем я вернусь домой. Это давний план, он несколько раз срывался за последние два года…

— И я счастлива, что тебе наконец удалось осуществить его, — перебила с другого конца стола Дженни, затем наступила небольшая пауза, пока ненавязчивые расторопные слуги убирали тарелки и на столе появились фрукты.

Элли, переведя внимание, пыталась сосредоточиться на том, что говорил ей Пит, сидевший от нее по другую сторону, всем сердцем желая находиться в этот момент в самолете, летящим назад в Хитроу. Еще немного, и она уже была бы с Чарли. Она была права, считая, что эта среда не для нее, что она стоит особняком от этого социального круга.

Оглядывая роскошную комнату, она просто испытывала отчаяние: светлые шторы, колышущиеся от легкого ветерка, на кремовых стенах картины, в основном современная живопись, зеленый мрамор обеденного стола. Зеленый мрамор! С множеством золотых прожилок. Еда, поданная с подлинным артистизмом на черных тарелках. Каждый прибор…

Внезапная вспышка воспоминаний вызвала улыбку на ее губах. Она представила кастрюлю с тушеной бараниной, картошкой и луком, которую так часто ставила на стол, простой выскобленный добела стол на кухне, домашний хлеб, который успевала приготовить во время перерыва, неизбежно кривобокий, но с аппетитной ароматной корочкой, идеальной для того, чтобы подобрать всю подливку. И большая глиняная миска с наспех нарезанным зеленым салатом…

Целая вечность отделяла те годы от этого дня, от этой еды, которую она видела сейчас перед собой. Приготовленные на гриле морепродукты в окружении россыпи риса, нежно-желтого из-за добавленного шафрана, и композиция — слово не слишком экстравагантное для этого случая — из овощей, которые она с трудом узнавала. Все это было больше похоже на художественное произведение, чем на еду… Ее собственная еда никогда не имела ничего общего с этой… но, сочетание цветов было впечатляющим. Она вдруг представила свитер: на черном, как эти тарелки, фоне желтые проблески авокадо, нежное прикосновение розового оттенка креветки и этот интенсивный зеленый в соседстве с лиловым цветом баклажана… Если бы только ее ум мог удержать это необычное сочетание. Пальцы дрожали, она хотела бы иметь под рукой карандаш, нет, лучше кисть и краски…

— Вы не собираетесь есть?

Неожиданный вопрос заставил ее повернуть голову и посмотреть на своего соседа, брови взлетели вверх, губы невольно тронула нежная улыбка, прежде чем она вспомнила, что должна контролировать себя.

— Да, конечно. — Дыхание перехватило и отдалось болью в груди, когда она узнала это особенное выражение, то, как его глаза осмотрели ее лицо, прежде чем остановиться на губах с вполне очевидным намерением. — Конечно. — Трезво решив проигнорировать печаль, терзающую ее сердце, она вновь перевела взгляд на тарелку и решительно взяла вилку. — Все это так… так красиво. — Подцепив на вилку мидию, она отправила ее в рот. — Вы не находите?

— О да, — рассеянно ответил он, и она поняла, что его мысли заняты не едой. — О да, разумеется.

Красиво… Даже тогда, когда он повернулся, чтобы обменяться несколькими репликами со своим соседом с другой стороны, ее лицо занимало его мысли. Такие белые зубы, не совершенство — два передних находят один на другой, удивительно чувственный рот, к которому он хотел бы прикоснуться своими губами. А когда она улыбалась… Вдруг ему пришло на ум, что она не очень-то часто делает это, но при улыбке все ее лицо освещалось изнутри. Невероятное обаяние, исходившее от нее, интриговало, пробуждая интерес, давно отсутствовавший в его жизни, за исключением одной детали…

За исключением, одной детали, которая остановила его, подавая предостерегающий сигнал. Непроизвольно Элли сделала жест, который делала всегда, когда чувствовала растерянность и смущение, подняв руку заправила за ухо прядь волос, упавшую на щеку. Это, казалось бы, незначительное движение не осталось вне его внимания, и он не мог не заметить обручального кольца, сверкнувшего на ее пальце, там было и другое, с крошечным бриллиантом, но оно мало занимало его. Сделала ли она этот жест случайно или преднамеренно, Бен не знал, но одно было совершенно ясно: он не собирался позволить даже мужу, существующему пока где-то там, на заднем плане, удержать его от желания получше узнать эту интригующую женщину.