Женщина без лица - [5]

– А мне нет, – вдруг рассмеялся Антон. – Наоборот, я получил то, что желал. Свободу. Роман ведь потому и не женился. Знал, наверное, что лучше остаться холостяком.

– Я не женился по одной простой причине, – произнес Роман после недолгого молчания. – Я эгоист и зануда. Нет ничего хуже, чем выйти замуж за такого мужчину.

– Если мужчина говорит о себе плохо, не верь: он просто набивает цену, – Антон пнул Романа в бок и отскочил в сторону.

– Так, понятно, – Вероника встала между мужчинами. – Антон скоро станет счастливым холостяком. А ты, Ромка, говори правду! Почему не женился?

– А на фига это нужно? – спросил Антон. – Ой! Не надо, – он предупредил слова Вероники. – Не говори мне о семейном уюте, о детях и душевном тепле. Давайте будем здоровыми циниками и признаемся, что все это необходимо, когда рядом есть близкий человек. А близкий, в моем понимании, это тот, кто заряжает собой воздух, без которого жизнь не имеет смысла. Тот, который дает возможность быть нежным и щедрым. Которому хочется быть верным. Которого уважаешь и любишь. Если рядом нет такого, то лучше быть одному, потому что все остальные будут лишь подделкой. Вот моя жена была подделкой, или я был подделкой для нее. Это уже не имеет значения. Мы делали друг друга несчастными.

– А сейчас ты бросишься в водоворот страстей и станешь искать бриллиант в куче навоза? – Вероника рассмеялась и прикрыла лицо руками.

– Естественно. Буду ошибаться, но не прекращу поиски. Мы ведь рождены для счастья. Жаль, Вера, что ты замужем, так бы я с тобой счастья поискал.

Вероника засмеялась еще громче.

– Ошибочные сведения. Я не замужем, – сказала она. – Но на сегодня я уже сделала выбор. Если мне не откажут, ночь будет прекрасной.

Она прикусила губу и посмотрела на Романа. Тот едва заметно усмехнулся. Вероника солгала о том, что не замужем. Обручальное кольцо она сняла перед самой встречей в ресторане, поэтому след его еще некоторое время был виден на безымянном пальце. Наверное, оно лежало где-нибудь в сумочке и вскоре снова появится на своем положенном месте.

– Нет, Верка, – вдруг сказал Роман, разглядывая ее соблазнительные бедра, обтянутые тонкой атласной юбкой. – Сегодня ты отправишься домой к мужу. Не нужно наставлять рога своим благоверным. Они от этого некрасиво выглядят.

– Нельзя отказывать женщине, которая себя предлагает, – авторитетно произнес Антон и погладил Веронику по плечу. – Ну, не плачь, жертва неудавшегося адюльтера.

– Да пошли вы! – махнула рукой Вероника. – Черт! Сафонов, я же тебя когда-то любила.

– Тебе казалось, что ты меня любишь, – Роман прижал женщину к себе. – Не глупи. Мы сейчас выпили немного, и детские чувства вернулись. А завтра ты жалела бы.

– Самое противное, что ты отказал мне при Антоне, – шмыгнула носом Вероника.

– Я тебя умоляю! – воскликнул Антон. – Мне столько раз прилюдно отказывали, что я уже и со счету сбился. Стыдно только в первый раз. Давайте выпьем за первый раз! Он самый запоминающийся.

В отеле Роман долго лежал в постели, уговаривая себя заснуть, но сон не приходил. Тогда он устроился у окна и провел остаток ночи, вглядываясь в огни ночного Питера, города, где пролетело его детство. В Москву возвращаться не хотелось, потому что там его никто не ждал. Не было рядом той единственной, которая, как выразился Антон, заряжала бы собой воздух.

Глава 3

Альдо снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, чтобы не измялся, и пригладил. Усмехнувшись, он подумал, что, если бы его жена не была столь придирчиво аккуратной, пиджак уже давно был бы брошен на диван, джемпера и рубашки кучкой складировались бы где-нибудь в углу комнаты, а свежие носки доставались бы не из комода, а покупались в магазине. Однако Франческа, во всем соблюдавшая порядок, не терпела подобных выходок. За двенадцать лет брака она приучила его бережно относиться не только к одежде, но и к быту в целом. Их сын Гвидо перенял от матери одержимость чистотой, и Альдо порой удивлялся организованности и опрятности своего десятилетнего сына, комната которого никак не напоминала комнату подростка. Порой он смеялся, говоря, что на рабочем столе мальчика можно проводить операции, настолько все казалось стерильным. Альдо прикрыл глаза и задумался. Гвидо часто напоминал ему Лука, он был таким же мягким, веселым и надежным. Все эти качества отражались не только в поведении, но и в речи, а также в той обстановке, которой они оба себя окружали. Но самое главное, это светилось в глазах, черный мягкий блеск которых внушал доверие и говорил об особом чувстве собственного достоинства.

Альдо прошел к кухне и остановился, с удовольствием наблюдая за женой и сыном, которые вместе готовили ужин. Они смеялись и поддразнивали друг друга, совсем не замечая отца, тихо стоявшего у порога.

– Женщины готовят хуже, чем мужчины, – усмехнулся мальчик, пробуя соус.

Франческа откинула голову назад и рассмеялась.

– Скажи это своей бабушке, и она не будет разговаривать с тобой до конца жизни.

– Не думаю, что этим она накажет Гвидо, – вступил в разговор Альдо. – Может, лучше я скажу теще, что она никудышный повар? По крайней мере, избавлюсь от вынужденного общения с ней.