Женщина - [119]

Вдруг в ушах у нее защекотало, Йоко не сразу поняла, в чем дело. Но постепенно она стала различать голоса и окружающие предметы. Осмотрелась – та же палата, Айко, стоя к ней спиной, ухаживает за Садаё. А сама она… сама… – Йоко хотела оглядеть себя, но не могла пошевелиться. Оказалось, что Курати крепко держит ее, обхватив рукою за шею, а ногой придавив колени. Она ощутила боль. Значит, она и в самом деле пыталась отправить Курати к богу смерти. Йоко заметили белые халаты врача и сиделок.

На смену приступу пришла слабость, из глаз покатились слезы. Странно. Откуда слезы? О, какая тоска! Потом на нее навалилась какая-то тяжесть. Печаль то была или просто дремота, Йоко не могла понять, и снова все исчезло.

Когда Йоко наконец пришла в себя, за окном уже сгущались синие сумерки. Она лежала в углу на циновке под москитной сеткой. Айко хлопотала возле Садаё, ей помогал Ока. Курати не было.

Айко рассказала ей обо всем, что произошло. Садаё не поддавалась ни на какие уговоры, отказывалась есть суп и требовала рису. Йоко, чуть не плача от огорчения, все же старалась заставить Садаё поесть. В это время Садаё неловким движением опрокинула тарелку. Тогда Йоко вскочила, стащила Садаё с постели и принялась трясти. Хорошо, что рядом оказался Курати и освободил Садаё, а то случилось бы несчастье. Тогда Йоко в бешенстве бросилась на Курати, и тут у нее начался припадок.

Болезненное чувство пустоты и бесприютности тяготило Йоко. У Садаё снова начался сильный жар, и она, не переставая, бредила, как видно, очень испугалась. Припадок у Йоко прошел, и она могла уже заняться обычными делами, но не решалась вот так сразу встать, опасаясь, как бы Айко и Ока не заподозрили ее в притворстве.

Теперь Садаё умрет. Йоко тоже остались считанные дни. Сердце ее разрывалось от боли. Но если бы обе они выжили, Садаё возненавидела бы Йоко, как своего смертного врага.

«Лучше умереть!»

Вечернее небо постепенно меняло голубую окраску на темно-синюю. Его таинственная умиротворенность и глубина, казалось, проникали в самую душу. У постели больной теперь находились Айко и Ока, которые ни на минуту не оставляли Садаё без внимания. Эта пара вызывала умиление. Ничего больше. Добрый Ока, послушная Айко… Как естественно и хорошо, что они любят друг друга.

«Все равно все проходит безвозвратно».

Как старый отшельник, постигший бренность всего сущего, смотрела Йоко на молодых людей, стоявших в зеленом кругу лампы, и они казались ей странным и в то же время прекрасным видением.

45

Курати не появлялся уже целых пять дней. Йоко не получала от него ни писем, ни денег. Это казалось ей невероятным, и она попросила Ока узнать, в чем дело.

Как выяснилось, Курати три дня назад взял почти все свои вещи, сказал, что уезжает, и исчез. После этого к нему на квартиру несколько раз приходил какой-то человек, – очевидно, сыщик, и обо всем подробно расспрашивал. На имя Йоко было оставлено письмо, которое Ока и принес. Она поспешно вскрыла конверт.

«Я в опасности и должен скрыться. Во избежание неприятностей, посылаю это письмо не по почте, а оставляю хозяину. Денег пока нет. Если будет трудно, продай что-нибудь из обстановки и вещей. Как-нибудь выпутаюсь. Письмо сожги». Письмо было без адреса и без подписи, но почерк явно Курати. Болезненное воображение подсказало Йоко, что Курати хитрит. Теперь и Курати выскользнул у нее из рук. Горечь и злоба не давали Йоко покоя.

Айко и Ока крепко сдружились. Ока почти безвыходно находился в больнице. Йоко стало невыносимо встречаться с ним.

– Ока-сан, вы, пожалуйста, больше не приходите сюда, а то и у вас могут быть неприятности. Со своими делами мы сами управимся. Хватит надеяться на чужих людей.

– Вы меня обижаете. Позвольте мне быть рядом с вами. Я совсем не боюсь заразиться.

Значит, Ока не читал письма Курати и ее слова о «неприятностях» воспринял как опасение, что он может заразиться. Нет, не то, Ока, конечно же, верный пес Курати! Кто поручится, что Курати не вступил в связь с Айко все с помощью того же Ока? Такой, как Айко, ничего не стоит вскружить голову Ока, сделать его своим рабом. Йоко вспомнила себя в таком возрасте, и от этого ее подозрительность удвоилась. Она сама виновата во всех своих несчастьях… Ведь и ей когда-то ничего не стоило проделывать такие же штуки. И при этом она умела казаться еще более наивной, чем Айко, да к тому же веселой и живой. Пусть все они сговорились обмануть ее, она сумеет рассчитаться с ними.

– Вы можете приходить, воля ваша. Только имейте в виду, что Айко я вам не отдам. Говорю это прямо, чтобы потом не было никаких недоразумений. Ай-сан, ты слышишь? – Йоко обернулась к Айко, которая в это время сидела на циновке, приготовляя компресс для Садаё. Но Айко даже головы не подняла, и Йоко не могла увидеть выражения лица сестры. Ока тоже избегал взгляда Йоко. И Йоко, которая перестала доверять себе в последнее время, потому что часто ошибалась, не понимала, чем вызвано это смущение – слишком ли резкой ее откровенностью или тем, что она сумела разгадать его чувства.

Все действовало Йоко на нервы. Ей ничего не оставалось, как следить за Айко и Ока в надежде узнать таким образом что-нибудь о Курати. Вдруг она вспомнила о его жене. Кто поручится, что они не живут сейчас под одной крышей, радуясь, что избавились от помехи? А может быть, у Курати уже появилась другая или даже третья женщина, построившая свое счастье на горе Йоко. Ведь от Курати… Однако напасть на его след не так легко.