Женихи - [6]
Кази. Право, не знаю.
Нина. По-моему, нет. И я вовсе не хочу быть на нее похожей. Кази, ну что здесь стоять… Пойдем обойдем вокруг кургана.
Кази. Пойдем.
Они медленно удаляются.
А в свободное время Мадина что делает? Читает?
Нина. Дзыгка[1] кушает!
Пока разговаривали Нина и Кази, Уари, который полулежал около костра, дважды оглядывался на них. Мари все играет. Весь диалог Уари и Сафи идет на фоне музыки.
Уари(Сафи). Вечная загадка старушки природы.
Сафи. Ты о чем, Уари?
Уари. Я о любви говорю. Ну вот эти — молодые, красивые, понятно. А некрасивые? Непривлекательные? Представь, то же самое. Какая-нибудь замухрышка — и вдруг расцветает! Раз в жизни, но цветет, как агава, золотом цветет в синем небе! Один мой приятель влюбился. Я, конечно, проявляю участие и прошу описать ее внешность. «Трудно, — говорит, — и даже невозможно, потому что она слишком замечательная: губки узенькие, глазки маленькие, веснушки яркие, как звезды». Вот ты смеешься, Сафи, а я не понимаю. Смотрит человек на девушку год — ничего, два — ничего, и вдруг веснушки на лице начинают сиять как звезды!
Сафи. Значит, он в нее влюбился.
Уари. Я спрашиваю: почему два года не влюблялся, а сегодня влюбился? В какой именно момент наступает обман зрения?
Сафи. По-моему, в хороший, в счастливый момент, Уари.
Уари. Знаешь, спой, Сафи, пожалуйста. Ты поешь удачнее, чем говоришь.
Сафи. Хорошо, я спою. Только скажи: а для тебя все девушки одинаковы? И нет ни одной достойной тебя?
Уари. Я думаю, есть, и даже не одна. В Орджоникидзе, возможно, даже две найдутся, в Ростове две-три. Ну, а в Москве, может быть, четыре.
Сафи. Ты всегда шутишь, Уари.
Уари. Да, часто. Потому что я много серьезного видел. Спой, спой, Сафи…
Сафи. Хорошо, слушай, Уари.
Уари. Ах, хорошо поешь, Сафи, прямо в сердце…
Нина и Кази обошли холм, возвращаются с другой стороны.
Кази. А что ей больше нравится — стихи или проза?
Нина. Ну что ты ко мне пристаешь? Спроси у нее самой. И зачем ты потащил меня вокруг этого кургана? Ничего интересного. (Быстро отходит, присоединяется к остальным.)
С кургана спускается Заурбек, другие тоже собираются.
Кази. Ты куда, Заурбек?
Заурбек. Спать пора. Завтра рано вставать.
Кази. Постой, я должен спросить. Заурбек, уступаю я кому-нибудь в работе? Хотя бы самому взрослому. Уступаю? Погоди… Дисциплину я признаю? Погоди. Если я все, понимаешь, все усилия приложу, могу я через два, через три года стать Героем Социалистического Труда? Я обращаюсь к тебе как к старшему партийному товарищу. Какого ты обо мне мнения?
Заурбек. Самого хорошего, Кази.
Кази. Тогда скажи об этом, скажи Мадине, пожалуйста.
Заурбек. Мадине?
Кази. Да, ей. Я тебе все открою: за нее сватаются. Посоветуй ей не выходить за Сауджена. Я моложе Мадины, но вовсе не на три года, а всего на два года и восемь месяцев.
Заурбек(улыбнувшись). Значит, я должен идти к ней от тебя сватом. Почему ты меня выбрал?
Кази. Я хотел просить Уари, но, ты знаешь, он будет смеяться, станет мой рост измерять, давно ли не пью молока, спрашивать… А ты человек серьезный, она тебя уважает.
Заурбек. Уважает… Мне очень трудно твое поручение выполнить. Ты и не знаешь, как трудно. И никогда я не умел говорить об этом.
Кази. Ты попробуй, выйдет. Тогда вместе будем радоваться.
Заурбек. За это не ручайся. Нет, Кази, как-нибудь без меня…
Кази. Она идет сюда… Заклинаю тебя, Заурбек… (Убегает.)
К Заурбеку подходят Мадинат и Уари.
Уари. Заурбек, Мадина говорит, что ты обиделся и теперь ее избегаешь.
Заурбек. Нет, нет, совсем наоборот. То есть я хочу поговорить с Мадиной.
Уари. Говори, Заурбек, говори. (Тактично отходя, одобряет Заурбека жестами.)
Заурбек. Может быть, ты торопишься домой, Мадина?
Мадинат. Нет, я не тороплюсь.
Заурбек. Я сам не знаю… Может быть, напрасно начал…
Мадинат. Я рада говорить с тобой, Заурбек.
Заурбек. Тогда… Ты, конечно, знаешь Кази?
Мадинат. При чем же тут Кази?
Заурбек. Он меня просил, а я не смог отказаться. Кази очень хороший юноша, прекрасный работник… золотое сердце. За тебя сватаются, а он страдает, страдает потому, что любит тебя…
Мадинат(рассерженно). Так ты что же, сватаешь меня за Кази? Напрасно взялся за эту работу. Ты плохой сват. Сауджен к отцу настоящего свата, старика Мытыла, прислал. Мытыл, когда хвалит жениха, не заикается, у него речь идет как по маслу. Мытыла сажают за стол, потчуют аракой, вином, пирогами. Ступай, там еще после Мытыла угощенье осталось. Только будешь входить в дом, сват Заурбек, не спотыкнись на пороге. Счастливо. (Быстро идет наверх.)
Заурбек стоит неподвижно, растерянный, опустив голову.