Жених и его невеста - [13]

— Точить его пока нет нужды, обращаться нужно очень осторожно, чтобы не поранить пальцы. — Игорь вырезал берёзовые колки — это такие деревянные гвоздики, чтобы пробивать подошвы сапог. Евсееч удивился, видя, как у Игоря аккуратно и точно получаются колки.

Обжигаясь, женщина сдвинула кружок и бросила ножичек в самый огонь.

— Мама, я же не виноват, — вскрикнул мальчик, заглядывая в печь.

— Не мамкай. Что я напишу отцу? Наш сын растёт уголовником, дружит с бандитами, получает от них подарки. Скоро они пойдут подламывать хлебный ларёк.

Игорю стало так горько и обидно — мама не поверила, подарок выбросила, а он старается помогать ей. Варит еду и возит бакулки, ходит в магазин и никогда ничего не просит. Мальчик оделся и вышел в сени, пока мать ходила по воду. Он сидел на санках, оперевшись спиной на бочку с капустой и тихо плакал. Хотя не девичьей породы, но пришло такое время, что не хочешь, а слёзы сами текут от незаслуженного наказания, потому что обида на не справедливые обвинения мамы такая большая, такая глубокая, что невозможно сдерживать себя. «Отец бы разобрался и не стал выбрасывать складишок. Когда же ты приедешь, когда мы встретимся, папа?» Игорю стало так жалко себя, что он незаметно устал плакать и решил уйти от несправедливой матери навсегда. «Уйду и замёрзну, — подумал, представляя себя в деревянном ящичке. — Буду лежать и молчать. Пусть знает, как нельзя обращаться с ребёнком. — Замерзать ему расхотелось; решил ездить на поездах, и ходить по вагонам, выпрашивая что-нибудь поесть. Но и это ему не понравилось. Просить он не любил и не умел. — Лучше я устроюсь кочегаром к дяде Ване на паровоз. Паровозникам дают по нарядам сахар и конфеты, крупу и муку».

Игорь поднял крючок и пристукнул дверь. Знакомой дорогой шел на станцию, угадывая в темноте очертания строений и сугробов. Болели щека и глаз, а ещё ныло где-то в груди, и было так плохо и печально. «Евсеич поймёт и скажет, как ему жить дальше с такой обидой на мать», — думал он, открывая примёрзшую дверь в маленьком вагоне, где располагалась мастерская дяди Степана Воронина. Евсееч сидел за низеньким столом-верстаком и пил чай из большой кружки. На бумаге лежала начатая буханка хлеба и нарезанная красная селёдка. Игорь рассказал о случившемся. Ему стало немного легче, но обида не проходила совсем.

— Не горюй, — сказал сапожник, наливая в другую кружку кипяток. — Она тоже не виновата. Ей тяжело. Вот она и погорячилась, а у нас такой случай вышел. Маме наговорили на вокзале о нас всякую ерунду. А замерзать — это не по-мужски.

— Ага, — согласился мальчик, макая кусочек сахара в тёплую воду. — Я больше не буду. А только ножичек жалко. Он сгорел ведь.

Не успели они договорить своей беседы, как дверь открылась, в клубах пара появилась Алла Петровна в распахнутой шубке.

— Я с ног сбилась. У Кати была…

— Проходите чай пить с нами, — поздоровался Евсееч, приглашая к столу.

— Я вас просила, чтобы вы не трогали мальчика. Он такой впечатлительный. И не смейте делать такие бандитские подарки. Заберите свои санки.

— Мама, зачем ты так говоришь? Ты хочешь, чтобы я убежал из дома и жил в детдоме?

Женщина сгорбилась, и плечи у неё задрожали.

— Это всё вы! — крикнула она и бросилась к двери. Евсееч встал на одной ноге, а потом вновь сел, потянулся к костылю, посмотрел на мальчика узкими щёлками заплывших от побоев глаз и вздохнул.

— Ешь горбушу с хлебом. Она очень солёная. Будем собираться домой. Вот какой коверкот получился. Она отойдёт.

— Само собой, — сказал мальчик, отрывая плавник.

— Она устала на работе. Вот и сердится на нас. Давай я тебе рыбину заверну в бумагу, а мама её вымочит или суп сварит. Сегодня целый вагон разгружали горбуши. Мне тут грузчики принесли много. Она очень вкусная, но только нужно вымачивать. Зальёшь водой, а утром можешь есть.

— А мы совсем хорошие, но она думает, что плохие. Я вам суп сварю и принесу. Вы только один чай пьёте. Почему же вы не поженитесь как-нибудь. …Вы не инвалид, вы очень нужный человек. …Как кому? Мне и Ольге.

Критическое состояние

Весна в Шанхай приходила медленно и трудно. Выдавались тёплые деньки, и тогда с крыш бараков капала вода и по дороге сновали стайки воробьёв, которым нравилось копаться в дорожном мусоре. Разговоры о банде грабителей временно утихли. Обсуждали на станции странное событие — на стенах вокзала, магазина, сельсовета и проходной элеватора появились листовки с карикатурами: мужчина в шубе бьёт бичом мальчишку, лежащего на санках. Надпись поясняла: «Конюх сельсовета Привалов избил сына фронтовика Игоря Бабушкина и инвалида-танкиста, орденоносца Степана Воронова. Позор коммунисту. Он не достоин быть членом ВКП(б)!»

В школе брали образцы почерков. Опрашивали учащихся старших классов. Игорь видел такую листовку и сразу догадался, кто нарисовал её. Конечно, так хорошо мог это мог сделать лишь один человек. Вася рисовал даже портреты из книг. Привалова не наказали, а Васю хотели исключить из школы. Его возили в район, строжились, требовали, чтобы назвал сообщников, но тот никого не выдал. Братья Соломины собрались за сараями, курили и что-то обсуждали.