Жених для ящерицы - [10]

Мы сидели в полном молчании и постепенно приходили в себя.

– Да-а, – вынужден был признать Арсений, – ты редкая, необыкновенная женщина, Витя! За тебя! – Зрачки консультанта расширились от возбуждения.

Я обозвала себя дурой и попыталась отыграть:

– Неужели поверил?

– Ха! – с огромным облегчением выдохнул Арсений. – Ну у тебя и шутки! Вот это да! А я уже не знал, как себя вести с тобой!

Все встало на свои места, мир вернулся в привычные границы: я – одинокая не первой молодости девушка, Арсений Иванович – темная лошадка, засланный казачок.

Мы продолжили обед, по всем признакам деловой.

Все, что говорил Арсений, заставляло меня трепетать. Сначала Жуков рассказал о целях объединения хозяйств. Потом остановился на лаборатории и ее функциях.

В деловой разговор Жуков необычайно ловко вплетал биографические данные:

– Витя, а ты знаешь, я после школы работал лаборантом на кафедре химико-биологического факультета пединститута и даже хотел стать учителем химии. Не поступил, в армию забрали. Так что я имею представление о химлаборатории! Это я настоял на том, чтобы ты сама съездила в командировку, отобрала оборудование, посуду – в общем, все, что сочтешь нужным.

Так уж вышло: я с неподдельным вниманием следила за ходом мыслей Жукова, поддакивала, кивала, вздыхала, усмехалась – словом, демонстрировала живую заинтересованность, упустив из виду, что мое поведение как раз и является кратчайшим путем к сердцу мужчины (вопреки мифу о желудке).

Жуков удивлял эрудицией, острил и (ну, надо же!) не замечал официантку, а в конце продемонстрировал глубокие академические знания получения водки из С₂Н₅ОН и Н₂О (спирта и воды):

– Во-первых, соотношение спирта к воде должно быть 2: 3 – две части спирта на три части воды – для мужчин и 1: 2 – для женщин, – с видом знатока излагал Арсений, – во-вторых, приливают воду к спирту, а не наоборот! В-третьих, чтобы спирт и вода хорошо смешались, жидкость нужно добросовестно взболтать. В-четвертых, смесь при разведении нагревается, поэтому ее нужно охладить. Для этого емкость можно поместить в холодильник, на снег или на лед. А можно просто бросить в спирт кусочки льда вместо воды. Ну, как я тебе?

– По-тря-са-а-юще! – проворковала я с интонацией Жены Вождя из фильма «Человек с бульвара Капуцинов» и чуть не захлопала в ладоши. – Откуда дровишки?

– После факультетской кафедры меня забрали на Север, – объяснил, ничего не объяснив, Жуков.

Мы засиделись, и Арсений вынужден был после затянувшегося обеда везти меня обратно на ферму.

А вечером, когда я сидела на диване с котом Тришем, без остатка погруженная в муки Франчески, решившейся бросить родной город и уехать от Рэя, подальше от безответной любви, в калитку позвонили.

С досадой отложив книжку, я вышла на крыльцо и обнаружила за забором улыбающегося Арсения.

– Какими судьбами? – удивилась я, впуская псевдоистопника.

– Да вот, был у твоего соседа, того, помнишь, который тебя грязью обрызгал.

– Соседа? – еще больше удивилась я. – Ты хочешь сказать, что тот мерзкий тип, который облил меня грязью, теперь живет в соседнем доме?

– Ну да, – поражаясь моей бестолковости, объяснил Арсений, – я же забрал у него документы. Посмотрел адрес – Майская, одиннадцать. Оказавшись поблизости, не смог не навестить тебя. Понимаешь?

– Мог, – не согласилась я, – но раз уж ты здесь, проходи. Чай будешь?

Арсений протянул увесистый пакет:

– У меня есть вино.

– У меня нет закуски, я не ждала гостей.

– Не напрягайся, я не голодный, – порадовал Жуков, – это для создания доверительной атмосферы.

Арсений, довольный собой, подмигнул мне.

В пакете, кроме вина, оказалась коробка дорогих конфет и фрукты. Я отдала должное – Арсений продумал детали создания доверительной атмосферы. Это настораживало.

– У тебя уютно, – пройдясь по дому, сообщил Жуков, – правда, мужских рук не хватает.

Гость остановился возле двери, ведущей в спальню. Ручка двери висела на одном гвозде. Меня это не напрягало, а Арсений зачем-то взял и оторвал ручку совсем.

– Вот, так-то лучше, – протягивая мне фурнитуру советского образца, заявил гость.

Я насупилась и проворчала:

– Мешала она тебе, что ли? Висела и висела себе. – Не люблю, когда кто-то пытается навязать мне свои вкусы.

Жуков обнял меня за талию и мягко увлек в направлении кухни:

– Все, все, больше ничего ломать не буду. Если только ледяную стену между нами. Но ее не ломать нужно, а отогревать сердечным теплом.

Я послала Жукову убийственный взгляд, после которого «не каждая птица долетит до середины…», но он остался неуязвим.

Увидев мое приспособление для открывания бутылок, Арсений покачал головой, но справился, вино открыл, даже пробка не раскрошилась (у нас с Дашкой любая попытка откупорить вино оканчивалась тем, что мы просовывали плотницким инструментом остатки раскрошившейся пробки в бутылку, а потом отплевывались от крошек, плавающих в вине).

Я подала два высоких стакана из чешского стекла, пока гость наполнял их белым десертным вином, вымыла фрукты и открыла конфеты.

Мы расположились за столом друг напротив друга, Жуков поднял фужер и произнес тост:

– За самую очаровательную и непредсказуемую женщину Заречья.