Женатые холостяки - [14]

Но теща оказалась настырнее:

— Зачем столько колбасы купил? Мясо вредно для организма человека, оно старит, пища должна быть растительной, легкой, щадящей. А ты что жрешь? Смотри, сколько колбасы сожрал, хлеба полбуханки умолотил, даже кабану с избытком хватило бы! — говорила Нина и добавляла:

— Так от свиньи хоть какой-то прок!

— Но она зарплату в семью не приносит каждый месяц! — возмущался Толик.

— Зато и мороки с нею никакой, не надо стирать вонючие носки и грязные рубашки, не требует масла и мяса. Никому не мотает нервы, — парировала Нина.

— Да мне плевать! Все люди живут в семье нормально. А мне как зайцу определяете на неделю вилок капусты, пару морковок и десяток картох. Я, когда один жил, питался по-царски в сравненьи с нынешним. И в квартире был порядок, одежду носил чистую, никто ни в чем не упрекал и не указывал. И до вас со Светкой путево жили. Каждому дню радовались. Теперь сплошные муки… Зачем на нашу голову свалились? Вернитесь к себе, давайте как раньше жить, всяк по своему.

— А ты Светку спроси! С тобою она изболелась. При мне выздоравливает. Ребенок на человека стал похож. И только ты никак ума не наберешься.

— Как я устал от вас, Нина Федоровна! Домой с работы возвращаться не хочется.

— А ты всегда был козлом! Ишь, сколько лет холостяковал! С добра ли?

— Обо мне во всем городе никто плохого слова не скажет. Ни то, что вам вслед плюют люди, во дворе никто не здоровается. Собаки и коты, завидев, уссываются со страху.

— Чего ж тебя не проняло, чума корявая? подбоченивалась баба, становясь напротив зятя. Светлана, услышав, что обстановка накаляется, вскакивала на ноги, спешила успокоить, примирить ругавшихся. И уговаривала мужа:

— Толик, родной, она о нас заботится. Ну, уступи, промолчи, не груби ей. Ведь она мать, посчитайся с человеком. Будь к ней потеплее.

Мужик пытался переломить себя. Молча ел пустой гороховый суп, квашеную капусту, давился слабеньким чаем без сахара. Ел хлеб из отрубей. Но к концу недели взрывался, и снова в доме вспыхивала ссора:

— До каких пор терпеть буду? Зэки в тюрьме живут лучше, хоть раз в день мясо едят. Я за всю неделю даже не нюхал! Сколько можно? Слышь, Светка, или ты приведешь себя в чувство, или давай разойдемся. Я больше так жить не могу. Вчера возле станка чуть не грохнулся от слабости. До чего довели! Надо мной уборщица сжалилась, рубашку постирала. А для чего ты у меня имеешься? Если мозги не сыщешь, возвращайся к теще навсегда. Мне не нужна такая семья!

— Во! Наконец-то проявил себя, свиное рыло! Показал, какой он есть на самом деле! — ликовала Нина Федоровна.

— Мам! Чему радуешься? Толик развод предложил. Видеть нас не хочет. Разлюбил, надоели ему. А ведь Андрей, когда вырастет, не поймет обеих, назовет дурами и будет прав, — говорила Светка матери на кухне.

Та с бранью на дочь накинулась:

— Такое сокровище, только во двор выйди, хоть ведрами черпай!

— Я не о мужиках! Он отец! Его сыну никто не заменит.

Но ни зять, ни теща не хотели уступать друг другу. С каждым днем их стычки становились все яростнее, ожесточеннее. Светка уже плакала от обоих. И мать, и муж во всем винили ее одну.

— Зачем ты вышла замуж за этого ублюдка? Почему меня не дождалась, не посоветовалась? — орала Нина Федоровна.

— Да прогони же ты эту навозную муху! Не могу больше ее видеть. Есть у нее своя квартира, пусть уходит. Нет сил терпеть нахалку, она мне в моем доме указывает, как надо жить. Нет бы, благодарила, что терплю. Другой давно взашей вытолкал! Неужели самой не надоело? Ну, хоть ради семьи решись! — уговаривал Толик жену ночами. Та обещала, но все никак не могла решиться на последнее слово.

…В тот день человек вернулся с работы, как всегда подсел к мужикам, отдал кому-то выточенную деталь, покурил:

— Ну, как дома? Не обломал Дрезину? — спросил Лошка Свиридов. Толик отмахнулся.

— С этой бабой самому бы уцелеть, — задумчиво обронил травматолог Александр Порва.

— Да выкинь ее, стерву! Коленом под задницу! — сказал сосед Женька.

— А коленку потом в гипсе держать придется, — гнусавил старик с третьего этажа.

— Ладно бы только так отделаться, Дрезина и похлеще отмочит, — заметил травматолог задумчиво.

Толик пошел домой не спеша. Войдя в прихожую, уловил забытый запах котлет, жареной картошки. Настроение сразу поднялось, понял, жена всерьез испугалась развода.

Он вошел на кухню, Светка спросила:

— Ты опять забыл, что у мамки сегодня день рождения, я праздничный стол готовлю, а ты даже цветов не купил ей, — упрекнула мужа.

— Только этого не хватало мне. Купил бы ей подарок, будь моя воля! — сел к столу и, не ожидая никого, принялся за котлеты с жадностью.

— Ну, дорвался свинота! — заглянула теща на кухню, человек не ответил — рот был забит до отказа. Поздравить Нину Федоровну и не подумал, даже когда вышел из кухни, зато жену поцеловал в щеки, поблагодарил за вкусные котлеты, сказал рассмеявшись:

— Хорошо, что не развелись, оказывается, ты не разучилась готовить и когда захочешь, умеешь порадовать.

Жена улыбнулась, погладила мужика по плечу, ответила звонко:

— Стараюсь для всех!

Человек вышел на лоджию, глянул вниз. Там старушка на третьем этаже собирала лук с металлической сетки, натянутой впереди лоджии на швеллерах. Ругали старую за то, что вид дома портит. Но она никого не слушала, сушила на сетке подушки, матрацы. Вот и теперь пуховое одеяло положила просушить и проветрить. Глянув вверх, попросила Толика: