Жена в награду - [70]

– Такие, как мой брат? – Последнее слово она выплюнула, как отраву.

Вильгельм вспомнил, как Роджер настаивал, чтобы Роберта заключили в тюрьму, и сощурился.

– Возможно, – уклончиво ответил он, но мрачное подозрение прочно укрепилось в его разуме.

– Так вот, ваше величество, если вы поверили Роджеру, то не обижайтесь, я скажу, что вы глупец.

– Вообще-то считается крайне неразумным называть короля глупцом, – улыбнулся Вильгельм.

– Я уверена, что королю нужно говорить правду, как и всем другим людям, – решительно сказала Имоджин и только потом поняла, что делает. – Извините, я забылась, – натянуто произнесла она.

Вильгельм поцокал языком.

– Не надо, дорогая. Мне гораздо больше нравится, когда вы изрыгаете пламя. Это честнее, хоть и не так приятно. – Минуту он задумчиво изучал ее, потом принял решение. Он ласково поднял ее и проводил к креслу. – А теперь, я думаю, настало время рассказать… м-м… всю правду, которая вам известна.

Сложив руки на коленях, Имоджин начала; вначале она запиналась, но постепенно голос окреп. Она рассказала о странной навязчивой идее Роджера, об акте насилия, приведшем к слепоте, об изоляции и о том, что он держал ее как заложницу и запугивал. Понимающее молчание короля придало ей уверенности, и она рассказала о своих подозрениях, касающихся смерти ее родителей, потом о появлении в ее тюрьме Роберта, о его доброте. Звенящим голосом она уверенно заявила о том, что Роберт не замешан в каких бы то ни было интригах Роджеpa, но когда рассказ был закончен, она затаила дыхание. Вряд ли можно было ожидать, что за час она сумела расплести всю хитросплетенную паутину Роджера. И к тому же Имоджин боялась, что каким-то образом могла сыграть ему на руку.

– И у вас есть письма, доказывающие это? – спросил Вильгельм.

Она вынула маленький свиток из потайного кармана плаща.

Вильгельм внимательно просматривал каждое послание Роджера, а она молча ждала. Нервы были натянуты до предела.

– Я знал, что за этим кроется больше, чем кажется. – Король говорил сам с собой. – Покажите мне кольцо, принадлежавшее вашей матери?

Имоджин сначала погладила тяжелое кольцо, потом сняла с пальца. Она была рада избавиться от этой тяжести. Вильгельм положил кольцо поверх писем и нахмурился: эту безделушку Роджер часто носил на шее на цепочке.

– Что ж, леди Имоджин, выдали мне много пищи для размышлений. Благодарю вас за храбрость и за то, что осмелились сказать правду королю.

Она услышала холодную злость, прозвучавшую в этих словах, и задрожала, слишком поздно поняв последствия своих действий.

Он неожиданно сменил тему – спросил, каковы ее планы на ближайшее время. Ей пришлось собраться с мыслями, чтобы дать внятный ответ. Она сказала, что у нее не было других планов, кроме встречи с королем.

– Превосходно, – учтиво сказал он. – Вам предоставят комнаты, в которых вы и ваши люди побудете, пока я не разберу это дело. – На хрупкое плечо легла тяжелая рука. – Это не займет много времени.

Прежде чем заговорить, ей пришлось проглотить ком страха в горле.

– Могу… могу я узнать, где мой муж?

Вильгельм злобно усмехнулся.

– Несомненно, для вас будет облегчением узнать, что Роберт чахнет в нашей романтической темнице, ожидая моего решения.

Вздох облегчения был так велик, что Имоджин почти не заметила, как Вильгельм помог ей подняться с кресла и передал на попечение гвардейцу.

– Отдыхайте, – неуклюже сказал он. – Чтобы время ожидания пролетело быстрее.

– Благодарю вас, – осипшим голосом сказала она.

Вильгельм кашлянул и отчаянно замахал рукой гвардейцу, чтобы тот поскорее увел с глаз долой плачущую женщину, а когда дверь за ними закрылась, облегченно вздохнул. Он ненавидел плачущих женщин. Не то чтобы ему часто приходилось их видеть, просто слезы в женских глазах его сильно раздражали.

Не удержавшись, он снова подошел к столу и взял кольцо.

Оно стало ему ненавистно.

Холодный металл, казалось, кричал на весь мир, что король Вильгельм, сын великого Вильгельма Завоевателя, – дурак, томящийся от любви. Он сдавил кольцо так, что твердые края впились в ладонь, но, даже спрятанное в кулаке, оно шептало, что Роджер не любит короля, никогда не любил. Роджера привлекала только власть, которую давало положение королевского любовника, а не сам человек, носящий корону. Такая правда оставляла горечь во рту.

Это не было полной неожиданностью. Вильгельм всегда с сомнением относился к глубине страсти Роджера, зная, что королей редко любят самих по себе. Но несмотря на это, он и в самом деле посмел надеяться, что Роджер чувствует нечто большее, чем страсть к власти. Он даже поверил, что Роджер залез в королевскую постель исключительно из интереса к нему.

Вильгельм швырнул кольцо на стол и презрительно фыркнул. Он заблуждался, и настало время посмотреть правде в глаза. Он взял высокую кружку эля, всегда стоящую под рукой, одним махом выпил ее и потребовал другую. Ожидая, он задумчиво смотрел на письма, написанные, безусловно, рукой Роджера. Они были отвратительны. В них Роджер глумливо хвастался своей властью над королем. Само их наличие насмехалось над Вильгельмом, он бы желал предать их не просто огню, а адскому огню.