Жена пилота - [69]
«Что девочка знает о судьбе своего отца? Известно ли ей вообще, что ее папа погиб в авиакатастрофе?»
У вас смешное произношение, — сказала Дирдри.
Разве?
У девочки был британский акцент — ничего ирландского или американского.
Вы говорите, как мой папа, — сказала она.
Кэтрин медленно кивнула.
Вы хотите посмотреть на мою куклу Молли? — спросила девочка.
Да, — прочищая горло, ответила женщина, — с удовольствием.
Идите за мной, — делая пригласительный жест рукой, сказала Дирдри.
Вскочив с кровати, она прошла в угол комнаты, где стояли кукольный платяной шкаф и сундучок из популярной серии «Американская девочка».
Мой папа подарил мне ее на Рождество, — протягивая куклу Кэтрин, произнесла Дирдри.
Мне нравятся ее очки.
Вы хотите увидеть ее школьный ранец?
Конечно.
Хорошо. Садитесь на кровать. Я вам все покажу.
Дирдри вытащила из шкафчика и сундучка крошечные платьица, игрушечную парту, кожаный ранец с миниатюрными книжечками, карандашик с тонюсеньким грифелем и пенни «голова индейца».
Это папа подарил тебе все эти игрушки на Рождество?
Девчушка поджала губки и задумалась.
Не все, — наконец сказала она. — Санта Клаус подарил мне… это… и вот это…
Мне нравятся волосы Молли. У моей дочери была когда-то похожая кукла, но Мэтти обрезала ей волосы. К сожалению, игрушечные волосы не отрастают. Потом моя дочь очень сожалела о своем поступке.
Перед внутренним взором Кэтрин возник калейдоскоп ярких картинок-воспоминаний…
Шестилетняя Мэтти съезжает на дребезжащем трехколесном велосипеде с холма, а ее испуганные родители беспомощно провожают ее глазами. Тогда все обошлось и гордая дочь, слезая с велосипеда, крикнула взволнованным родителям: «Я справилась с управлением!»
Мэтти, нацепившая себе на лицо красный клоунский нос и игрушечные очки, засыпает, свернувшись калачиком, на диване…
День благодарения. Четырехлетняя дочь прибегает к Джеку и возбужденно кричит: «Мама приготовила рахат-лукум!»
Куда теперь девать эти воспоминания?
«Я похожа на женщину, которая после развода смотрит на свое свадебное платье, — думала Кэтрин. — Стоит ли хранить его после того, как любовь умерла?»
Я не буду стричь ей волосы, — пообещала Дирдри.
Молодец! А папа был у вас на Рождество? Иногда папы должны работать на праздники.
Да, он отмечал Рождество с нами, — заверила Кэтрин девочка. — Я подарила ему закладку. Я сама ее сделала, наклеила туда фото — я вместе с папой. Закладка мне так понравилась, что папа вернул ее мне. Показать вам?
Да. Покажи.
Дирдри заглянула под кровать, ища свое «сокровище».
Вот. Нашла.
Засунутая в большую, богато иллюстрированную книгу закладка представляла собой полоску разноцветной бумаги, на которую была наклеена маленькая фотография. Женщина наклонила голову, вглядываясь в мельчайшие детали снимка.
На ступенях раздался скрип шагов.
На чердаке ее дома в Фортуна-Рокс хранилась коробка с платьями для кукол серии «Американская девочка». Полубезумная мысль промелькнула в голове у Кэтрин: подарить Дирдри эти платьица для ее Молли.
В проеме двери появилась Мойра. Ее руки были скрещены на груди.
У тебя очень красивая кукла, — вставая с кровати, сказала Кэтрин.
Вам надо идти? — спросила девочка.
Да, к сожалению, надо…
Мойра посторонилась, пропуская американку. Кэтрин быстро сбежала по лестнице, хозяйка дома следовала за ней по пятам. Кэтрин потянулась к висящему на спинке стула пиджаку.
Дирдри сказала, что Джек отмечал Рождество с вами, — продевая руки в рукава пиджака, произнесла американка.
Мы праздновали раньше… заблаговременно…
Кэтрин по собственному опыту знала, что такое праздновать Рождество заблаговременно.
Подойдя к книжному шкафу, она с интересом пробежала глазами по корешкам книг: «Замалчивание» Брайана Мура, «Кэл» Бернарда МакЛаверти, «Сердце повстанца» Кэвина Тулиса, «Лютый голод» Сесил Вудхем-Смит… Следующее название было на не знакомом ей языке. Кэтрин взяла книгу с полки и спросила у ирландки:
Она на гаэльском?
Да.
Где вы учились?
В Квинсе. Это колледж в Белфасте.
Да?! И вы стали…
Стюардессой, — усмехнулась Мойра. — В Ирландии самая квалифицированная в Европе рабочая сила.
А ваша дочь знает, что случилось с Джеком? — спросила американка, поставив книгу на место и берясь за пальто.
Да, — стоя в дверном проеме, сказала ирландка, — но я не уверена, что Дирдри отдает себе отчет в происшедшем. Ее отец очень редко бывал дома. Мне кажется, она воспринимает его смерть как еще одну долгую отлучку.
«Ее отец», — отметила про себя Кэтрин.
А Дирдри знает о своей бабушке, матери Джека? — холодно спросила она. — О Мэтиган?
Да. Конечно.
Кэтрин молчала, чувствуя неловкость за свой вопрос, а еще больше от полученного на него ответа.
Но у его матери, как вы знаете, болезнь Альцгеймера, — сказала Мойра. — Она даже не понимает, кто такая Дирдри.
Я знаю о болезни, — соврала Кэтрин.
«Если бы Джек не погиб, — думала она, — где бы он сейчас находился? Наверно, сидел бы в гостиной этого дома. Узнала бы я когда-нибудь правду о двоеженстве Джека, о его второй семье? Какдолго все это могло оставаться в тайне?»
Несостоявшаяся любовь красною нитью проходит сквозь жизнь талантливого поэта Томаса Джейнса. Двигаясь назад сквозь время, автор показывает, как один поступок, даже одно-единственное слово может повлиять на всю дальнейшую судьбу…
В стенах Академии Авери, престижного частного учебного заведения, разразился невероятный скандал. Трое студентов — и, надо отметить, лучших студентов академии — обвинены в сексуальном преступлении. Все события были сняты на видео, позже выложенное в Интернете.Кто же в действительности был жертвой происшедшего, а кто — виновником?
Главной героине романа «Прикосновение» — Сидни — выпала нелегкая судьба. Родители развелись, когда она была ребенком. Ей еще нет тридцати, но она уже дважды надевала свадебное платье и один раз носила траур. И сейчас Сидни приходит в себя после трагической гибели второго мужа. По иронии судьбы он, врач, умер в больнице, его не смогли спасти. Друзья помогают ей устроиться репетитором в семью Эдвардсов.Она должна помочь их дочери поступить в колледж. Миссис Эдвардс недолюбливает Сидни и относится к ней почти как к прислуге.
Эта книга – научно-популярное издание на самые интересные и глобальные темы – о возрасте и происхождении человеческой цивилизации. В ней сообщается о самом загадочном и непостижимом – о древнем посещении Земли инопланетянами и об удивительных генетических экспериментах, которые они здесь проводили. На основании многочисленных источников автор достаточно подробно описывает существенные отличия Небожителей от обычных земных людей и приводит возможные причины уничтожения людей Всемирным потопом.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!