Жена пилота - [66]
Как вы встречались все эти годы? — спросила Кэтрин.
Мойра Боланд пристально посмотрела на гостью.
Это было непросто. Нам редко удавалось подолгу побыть наедине друг с другом. Мы использовали малейший шанс. Я заезжала за ним в условленное место и привозила сюда. А еще… — Ирландка запнулась, но затем продолжила: — Джек время от времени подшабашивал…
Мойра говорила на сленге пилотов и их жен.
Я не понимаю, — сказала Кэтрин, хотя на самом деле отлично поняла собеседницу.
Иногда ему удавалось все устроить так, чтобы больше времени проводить в Лондоне. Конечно, Джек очень рисковал. Его легко могли вывести на чистую воду.
Кэтрин помнила времена, когда ее муж месяцами работал по графику: пять рабочих дней и два выходных; только одну ночь он спал дома.
Джек не всегда летал на маршруте Бостон — Лондон, — продолжала Мойра. — Да вы ведь знаете об этом? Иногда его ставили на маршрут Амстердам — Найроби. Я снимала на это время квартиру в Амстердаме…
А кто платил за все это? — обводя глазами комнату, спросила Кэтрин, неприятно задетая тем, что ее муж обворовывал семью, обворовывал Мэтти…
Дом мой, — сказала Мойра, — тетино наследство. Я давно уже собираюсь продать его и перебраться в пригород, но такая перспектива, признаюсь, не очень меня радует.
Сама Кэтрин жила даже не в пригороде, а за чертой города.
Он давал вам деньги? — настаивала она.
Мойра отвернулась, словно стыдилась того, что Джек забирал деньги у одной семьи, чтобы дать их другой.
Иногда, — наконец призналась она. — У меня есть и свои деньги.
Как должна быть сильна любовь, питаемая постоянной разлукой? Насколько тайная любовь сильнее явной?
Кэтрин прижала ладонь ко рту.
Любила ли она сама Джека или воспринимала его как нечто должное? Не говорил ли ее муж Мойре Боланд, что Кэтрин больше его не любит? А что она чувствует сейчас? Любовь к его памяти или?..
Кэтрин тяжело вздохнула и выпрямилась.
Откуда вы родом? — справившись с очередным всплеском эмоций, спросила она.
Из Антрима.
«На скалах, обдуваемых холодными ветрами, извечная кровавая вражда кипит в котлах измены, зависти и злобы, как масло, раскаленное в аду», — вспомнила американка.
Но вы ведь познакомились здесь… в Лондоне?
Мы познакомились в воздухе.
Кэтрин потупилась, уставившись на прихотливый узор, вытканный на ковре.
Где вы остановились? — поинтересовалась у нее Мойра.
От неожиданности Кэтрин заморгала глазами и удивленно взглянула на собеседницу. Она не помнила названия своего отеля.
Мойра потянулась за очередной сигаретой.
«Кенсингтон Эксетер», — наконец вспомнила американка.
Если вам от этого станет легче, — сказала Мойра, — то я уверена, что у Джека больше никого не было.
Эти слова не произвели на Кэтрин должного впечатления. На душе было так же мерзко, как и раньше.
Откуда вы знаете? — спросила она.
Мойра промолчала.
За окнами начало смеркаться. Ирландка зажгла настольную лампу и погладила рукой затылок.
Как вы нашли нас? — спросила она у Кэтрин.
«Нас», отметила про себя американка.
Она не захотела отвечать на вопрос, который показался ей унизительным.
Что случилось с самолетом Джека? — вместо этого спросила Кэтрин.
Мойра покачала головой. Ее шелковистые волосы заметались из стороны в сторону.
Я не знаю, — не очень убедительно заявила она.
Лицо ирландки побледнело.
Предположение, что он мог покончить жизнь самоубийством, просто отвратительно. Джек никогда бы не сделал этого.
Ее голос дрогнул. Она обхватила голову руками и наклонилась вперед, опершись локтями о колени. Клубы табачного дыма поползли по ее волосам.
Кэтрин была поражена всплеском эмоций собеседницы, ее убежденностью в невиновности Джека, столь же твердой, как и у самой Кэтрин. Впервые с момента их встречи Мойра проявила хоть какие-то эмоции.
Завидую вам, — приподняв голову и глядя Кэтрин в глаза, сказала Мойра, — вы организовали для Джека поминальную службу со священником. Все как полагается. Жаль, что я не смогла присутствовать на ней.
«Боже правый!» — мысленно простонала ее собеседница.
Я узнала об этом из газет, — сообщила американке Мойра. — Там, кстати, писали, что ФБР расследует взрыв самолета.
Да.
Агенты бюро уже побеседовали с вами?
Нет. А с вами?
Мойра отрицательно покачала головой.
Джек никогда бы не покончил жизнь самоубийством, — еще раз заверила она свою собеседницу.
Кэтрин не нуждалась в том, чтобы ее убеждали. В конце концов, она была первой, а значит, главной женой. Впрочем, последнее не являлось чем-то бесспорным. Кто с точки зрения мужчины более дорог ему: женщина, которую он оберегает от правды о своей измене, или женщина, которой он поверяет все свои секреты?
Когда вы в последний раз видели Джека живым? — спросила Кэтрин.
Утром того дня, около четырех часов… Потом он поехал на работу. Я проснулась…
Мойра замолчала.
Вечером накануне вы ходили в ресторан? — почему-то спросила американка.
Да, — ответила Мойра.
Кэтрин видела, что она несколько озадачена ее осведомленностью.
Как ни странно, за годы регулярных отлучек Джека она никогда всерьез не задумывалась о том, что он может ей изменять. Если любящая женщина верит любимому человеку, то эта вера не может не быть абсолютной.
Несостоявшаяся любовь красною нитью проходит сквозь жизнь талантливого поэта Томаса Джейнса. Двигаясь назад сквозь время, автор показывает, как один поступок, даже одно-единственное слово может повлиять на всю дальнейшую судьбу…
В стенах Академии Авери, престижного частного учебного заведения, разразился невероятный скандал. Трое студентов — и, надо отметить, лучших студентов академии — обвинены в сексуальном преступлении. Все события были сняты на видео, позже выложенное в Интернете.Кто же в действительности был жертвой происшедшего, а кто — виновником?
Главной героине романа «Прикосновение» — Сидни — выпала нелегкая судьба. Родители развелись, когда она была ребенком. Ей еще нет тридцати, но она уже дважды надевала свадебное платье и один раз носила траур. И сейчас Сидни приходит в себя после трагической гибели второго мужа. По иронии судьбы он, врач, умер в больнице, его не смогли спасти. Друзья помогают ей устроиться репетитором в семью Эдвардсов.Она должна помочь их дочери поступить в колледж. Миссис Эдвардс недолюбливает Сидни и относится к ней почти как к прислуге.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!