Жена пилота - [49]

 Когда Мэтти легла спать, наигранное веселье Кэтрин начало уступать место раздражению. Она засиделась допоздна, подсчитывая годовой балл каждого из своих учеников. Около полуночи она снова позвонила Джеку. По лондонскому времени это равнялось пяти утра. Ничего. Раздражение бурлило в ее сердце, когда женщина вслушивалась в протяжные гудки, раздающиеся в трубке телефона. «В чем дело?» Через час Джек должен будет ехать в аэропорт. Сегодня у него рейс «Хитроу — Амстердам — Найроби». Она начала волноваться за мужа. «А вдруг с ним что-то случилось?» Тревога и раздражение боролись в ее душе до тех пор, пока Кэтрин не заснула, сидя на диване со школьным журналом и калькулятором на коленях.

 Джек позвонил около часа ночи, точнее, без четверти час. Пo лондонскому времени — без пятнадцати минут шесть.

 Его встревоженный голос ворвался в полусонное сознание жены:

 Кэтрин! Что случилось? С тобой все в порядке? А с Мэтти?

 Где ты был? — вскакивая с дивана, хрипло спросила она.

 Здесь. Все это время я был здесь. Я только что прослушал автоответчик. Почему ты мне звонила?

 Ты мне лучше скажи, почему ты не поднимал трубку?

 Я ужасно устал, хотел выспаться, вот и отключил звонок телефона. Мне кажется, что у меня начинается грипп.

 В голосе мужа звучала неприкрытая озабоченность: как-никак, а при его работе часто случаются острые респираторные заболевания.

 Хорошо еще, что это не был срочный звонок, — с нескрываемым раздражением в голосе заявила Кэтрин.

 Извини! Мне очень жаль! Просто я устал и подумал, что надо выспаться. Еще раз извини, Кэтрин! Зачем ты звонила?

 Потом узнаешь. Мэтти сама скажет тебе, когда ты вернешься домой.

 Надеюсь, ничего плохого?

 Нет. Как раз наоборот, — немного успокоившись, произнесла Кэтрин.

 Может, намекнешь?

 Не могу. Я обещала Мэтти.

 Не думаю, что ты станешь будить ее посреди ночи.

 Нет, не стану. Завтра утром у нее итоговая контрольная работа.

 Я позвоню ей из самолета, — пообещал Джек.

 Кэтрин потерла рукой заспанные глаза. На другом конце линии муж молча дышал в трубку. Как бы ей хотелось сейчас увидеть лицо Джека, очутиться в его постели! Она ни разу не бывала в меблированных комнатах для служащих авиакомпании. Джек говорил, что они похожи на многокомнатные гостиничные номера. Всюду царит доходящая до стерильности чистота.

 Итак?.. — прервала тишину женщина.

 Кэтрин! Мне действительно жаль. Я попрошу установить в моем номере систему, которая будет принимать срочные звонки. Я куплю таймер.

 Она зевнула в трубку.

 Джек! Ты меня еще любишь?

 Повисла неловкая пауза.

 Почему ты спрашиваешь об этом?

 Не знаю. Возможно, потому, что ты давно перестал мне об этом говорить.

 Я тебя люблю, — прочистив горло, сказал муж. — Я очень тебя люблю. Ложись лучше спать. Я позвоню тебе в семь.

 Кэтрин ждала, когда Джек повесит трубку, но он так и не сделал этого.

 Кэтрин! — вновь раздался его голос.

 Да?

 Что случилось? Что-то не так?

 Она не знала, что ему ответить. Ее одолевало легкое беспокойство. Кэтрин чувствовала себя уязвимой и одинокой. Возможно, она просто слишком долго не видела Джека. Возможно, это следствие переутомления.

 Я замерзла, — копируя речь дочери, сказала она.

 Замерзла? — переспросил Джек.

 Да.

 Кэтрин представила себе, как ее муж, должно быть, сейчас улыбается ее шутке.

 До скорого, — сказал Джек и повесил трубку.

 До скорого, — повторила за ним жена в безжизненную трубку телефона.

 Они вытирали пыль и пылесосили полы, мыли кафель в ванной комнате и выносили полные мусорные пакеты, заправляли кровати и бросали грязное белье в предназначенные для него корзины. Они переходили из комнаты в комнату и убирали, убирали, убирали… Как любой мужчина, Роберт не особенно хорошо умел застилать постели, но полы в кухне и других комнатах драил с таким остервенением, словно наказывал их за что-то. В спальнях Кэтрин и ее дочери мужчина действовал с завидной невозмутимостью, отправляя в корзину грязное постельное белье и предметы личного туалета. В кабинете Джека он, не выказывая излишнего любопытства, подобрал с пола разбросанные бумаги и, не глядя, засунул их в ящик стола. В комнате Мэтти Кэтрин почувствовала на себе испытывающий взгляд Роберта. Казалось, он боялся, что хрупкое самообладание его спутницы даст трещину, но Кэтрин держалась на удивление стойко. Она даже помогла Роберту вытащить сухую елку из «длинной» комнаты и вынести ее через кухню и прихожую во двор. Сухие колючие иголки усыпали кафель и доски пола.

 Уборку закончили довольно поздно.

 Будет снег, — поливая кухонную раковину из шланга, сказал Роберт.

 И впрямь: легкие молочно-белые облака, парившие в небе с утра, сменились низкими свинцово-серыми тучами.

 Открыв дверцу тумбы под раковиной, Кэтрин спрятала туда пластиковые баночки и бутылочки с «Пайн Сол», «Комет» и другими моющими и чистящими средствами. Ополоснув руки под шлангом, она вытерла их полотенцем.

 Я проголодалась, — произнесла женщина.

 Ее душу наполняло чувство исполненного долга.

 У меня в машине замороженные омары, — сказал Роберт.

 Кэтрин удивленно подняла брови.

 Я купил их в «Ингербретсоне», — пояснил он. — Люблю омаров.