Жена напоказ - [31]

В комнату постучали, и я отложила приятную во всех смыслах записку в сторону. После разрешения в комнату вошёл мажордом Сирк Хибоу, оглядел нас с экономкой привычно невозмутимо — по его лицу вообще редко что можно было понять точно — и чуть выше приподнял коробку, которую держал в руках.

— Вам передали это, миледи, — доложил он ровно. — Только что приходил посыльный.

— От кого? — поинтересовалась я, стараясь сохранить безразличный вид.

Хоть аккуратно упакованная коробка, перевязанная бежевой атласной лентой, мгновенно родила в голове лестное предположение, что Ксавье решил не ограничиваться букетом. Чувствует свою вину? Хорошо бы.

— Тут не указано, миледи, — Сирк ещё раз взглянул на коробку, словно на ней всё же могла появиться надпись, пока он нёс её сюда.

— Ты спросил у посыльного? — нетерпеливо уточнила мадам Селина.

Муж посмотрел на неё — и на его губах мелькнула слегка ехидная улыбка.

— Конечно, я спросил, Селина. Тот молодой человек сказал, что миледи всё поймёт сама.

А вот тут мне даже стало слегка тревожно. В свете того, что случилось на винограднике, от Фабриса можно было ожидать любую гадость. И неприятную посылку в том числе.

— Благодарю, — я кивнула. — Оставьте на столе, Сирк.

Тот положил коробку рядом со мной и степенно вышел.

Я ещё некоторое время с сомнением смотрела на нежданный подарок, размышляя, стоит ли его открывать. Вряд ли Ксавье стал бы скрывать, что это от него. Но если не открою, не узнаю, что же там и зачем.

Я неспешно развязала ленту и кончиком пальца поддела крышку.

— Вы как в мешок со змеями руку суёте, — заметила мадам Хибоу. — Хотите открою я?

Но содержимое, что слегка проступило из мрака коробки, заинтриговало меня настолько, что я уже готова была отринуть опасность и выяснить всё сама. Атласная ткань… Краешек кружева. Я откинула крышку и тут же сжала кулаки.

Передо мной, аккуратно сложенный, в складках упаковочной бумаги лежал мой собственный корсет, который накануне я забыла в комнате Ренельда де Ламьера. А из выреза декольте кокетливо торчал уголок записки.

— Что это? — озадаченно пробормотала экономка. — Это каким бесстыдством надо обладать…

— Вы совершенно правы! — подтвердила я, спешно прерывая уже хлынувший из неё поток возмущения. — Совершенно!

Гораздо большим бесстыдством, конечно, было оставить корсет в комнате мужчины, с которым провела весьма смутную ночь. Естественно, Ренельд не стал бы оставлять его себе на память: на страстного воздыхателя он походил так же, как я на гвардейца. Но он мог не обставлять возврат с такой помпой. Да и вообще — мог бы выбросить этот злосчастный корсет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я зло схватила записку и развернула её. Это послание оказалось гораздо короче предыдущего.

«Не мой фасон».

Ни подписи, ни даже вензеля.

И я в очередной раз пожалела, что не обладаю уверенными навыками в магии перемещения — оказаться бы так в комнате Ренельда и наконец наградить его хорошей пощёчиной за все колкости и уничижительные слова, что успела от него услышать за тот короткий срок, что мы знакомы. А затем — гордо исчезнуть.

— Выбросите это, мадам Хибоу — будьте добры.

Я поднесла записку к свече, а когда она загорелась, бросила её в камин. Небольшой клочок бумаги прогорел быстро — осталась только щепотка пепла. От герцога осталась бы кучка побольше, обрушь я на него весь гнев, что сейчас тугими сгустками перетекал в груди. Но я всё же светлая магисса. Да к тому же та, что скрывает свои истинные умения. Потому тут вообще без вариантов. Только стерпеть и забыть. А когда голова остынет, вспомнить и придумать достойный ответ.

— Простите, — озадаченно проговорила экономка, уже взяв коробку в руки. — Но этот корсет кажется мне знакомым…

— Корсеты вообще все похожи один на другой. Это же не платья, — резонно заметила я, располагаясь на диванчике и с лёгким злорадством поглядывая на то, что осталось от записки Ренельда. «Не мой фасон». Хотела бы я посмотреть на эпатажный вид месье дознавателя, если бы фасон оказался его! Каков был бы компромат! Но, к сожалению, моя коварно потирающая ручки фантазия разбилась о подозрительный взгляд мадам Хибоу.

— Простите, что я лезу не в своё дело, ваше сиятельство… — начала она издалека. И обычно подобная фраза означала, что экономка собирается запустить в это самое дело руки по локти. А возможно, и забраться с ногами.

— Говорите, мадам Хибоу, — вздохнула я.

Отбиваться от неё нет ни сил, ни желания.

— Вы же знаете, как я к вам отношусь! Как переживаю за вас, — тон экономки стал близок к пику тревожности. — Вы что же… Завели любовника?

Её голос трагически дрогнул, а глаза возделись к потолку — того и гляди закатятся в полуобмороке. Я едва не поперхнулась лимонадом, который в этот миг как раз отпивала из высокого стакана.

— Я очень ценю ваше беспокойство за меня, мадам Хибоу, — выдавила улыбку. — И если бы я завела любовника, поверьте, вы узнали бы об этом первой. Но я ещё дорожу своей репутацией.

От которой, конечно же, останутся только клочки, если месье де Ламьер не перестанет делать мне подобные намёки.