Жена на все случаи жизни - [31]

Клер улыбнулась.

— Конечно, можно. Видите, оказывается, многих жен мучают те же проблемы, что и вас. Если вы обучитесь кое-какой технике общения, то вы скоро поймете, что все не так страшно и даже не так противно.

— Вы это знаете по себе?

Клер задумалась на мгновение, а потом с уверенностью кивнула.

— Да, по себе. Мне кажется, что компания нарочно втягивает жен нужных сотрудников в свои мероприятия — чтобы покрепче привязать к себе мужей. Ведь невольно чувствуешь благодарность к компании, повысившей ваше благосостояние и окружающей вас таким вниманием. Делают вид, что мы им очень нужны.

— Какие хитрые! — изумилась Мелани. — А я об этом даже и не подумала.

— Ничего, со временем подумаете и об этом, — сказала Клер, слегка касаясь ее руки. — Сейчас главное — не бояться. Там такие же люди, как мы с вами. Настанет время, и вам тоже придется обучать чью-нибудь зелененькую жену премудростям нашей профессии.

— О, я уж постараюсь, чтобы она от страха не помирала, — с улыбкой пообещала Мелани. — Спасибо, вы очень мне помогли.

— Значит, на следующий коктейль придете?

— Постараюсь, — ответила Мелани.

В субботу утром, когда Клер и Энджи поехали на семинар, было холодно. Но они, занятые азартным обсуждением своих продаж и покупок, холода не замечали. Обе были в хорошем настроении.

В зале собралось около тридцати человек. В основном семейные пары, а среди одиночек — большей частью мужчины. Многие знали друг друга — видимо, приезжали сюда не один год.

Организаторы семинара встретили Клер и Энджи приветливо, познакомили с другими участниками. Коллеги первым делом набросились на них с вопросом: «Что собираете?» А узнав, что собирают они исключительно бело-голубой фарфор, многие теряли к ним всякий интерес.

Первый день оказался очень плотно забитым: беседы по темам, показ образцов фарфора и изделий из него — и все это еще до ланча! После него состоялось еще несколько докладов, а затем участников пригласили показать изделия, привезенные с собой для оценки.

Экспертов было четверо — две женщины и двое мужчин. Они по очереди осматривали вещи, а потом каждый высказывал свое мнение.

Энджи положила изображение своей вазы на стол. Эксперт, француз, приподняв рисунок, стал его внимательно изучать. Спросил, чья это ваза. Энджи подняла руку.

— Это вы срисовали?

Она покачала головой и, указав на сидевшую рядом Клер, ответила:

— Нет, срисовала моя подруга.

Француз перевел взгляд на Клер и несколько секунд не отводил от нее глаз. Затем снова вернулся к изображению вазы.

Он сказал несколько слов по поводу ее фактуры, и сразу сделалось ясно, что он в своем деле дока. Энджи и Клер почувствовали себя невеждами.

— Оказывается, я так мало смыслю в фарфоре, столько еще предстоит узнать, — удивлялась Энджи, когда они вернулись в свою комнату, чтобы переодеться к танцам.

— Мы для этого и приехали, — заметила Клер.

— Но сегодня моя голова уже до отказа забита, больше в нее ничего не влезет, — сказала Энджи.

Танцы устраивались для постояльцев отеля, но группа, прибывшая на семинар, держалась особняком. Энджи и Клер сидели за столиком вместе с молодой парой, тут же пристроились и еще четверо любителей из их семинара.

Через несколько минут после начала француз-эксперт подошел к их столику и пригласил Клер на танец.

Его звали Люк Шамон.

— Вы прекрасно рисуете, — одобрительно произнес он, когда они начали танцевать. — Это ваше хобби?

Он отменно говорил по-английски, но все же своеобразная интонация выдавала в нем француза.

— Нет, я профессиональный художник, — ответила Клер.

Его интерес заметно усилился.

— Расскажите мне о вашей работе, — попросил он.

Клер вкратце рассказала ему о том, чем занимается, но он хотел услышать подробности. Когда танец закончился, она, поблагодарив его, хотела вернуться на свое место, однако он взял ее под локоть и провел к бару, где было гораздо спокойнее.

Там, не спрашивая ее согласия, заказал бутылку вина.

— Продолжайте, — попросил он, когда они уселись на табуреты.

— Да я уже почти все сказала, — ответила Клер. — Что еще… Сделала недавно новую серию рисунков и теперь разношу ее по издательствам, стараясь заинтересовать их.

— А для собственного удовольствия вы рисуете? Не на заказ?

— Конечно, рисую, — ответила Клер. — Когда есть время.

Люк откинулся в кресле и оценивающе посмотрел на нее.

— Хотелось бы на ваши работы взглянуть, — промолвил он, как будто принимая важное решение.

Клер не знала, что ответить.

— Благодарю.

— Я действительно интересуюсь живописью, — сказал он и протянул ей свою визитную карточку.

На ней стояло его имя и адрес одной из картинных галерей Парижа. Клер внимательно изучала карточку.

— Вы работаете в картинной галерее?

— Да. К тому же она мне принадлежит.

— И вы действительно хотели бы посмотреть мои работы? — удивилась она.

Он улыбнулся той тонкой, загадочной улыбкой, которой, по всеобщему мнению, умеют улыбаться французы.

— Действительно.

У Клер забилось сердце. Раньше, совсем юной, она мечтала именно об этом — добиться признания и начать зарабатывать живописью. Видимо, эта мечта не совсем угасла, раз она так взволновалась от проявленного к ее творчеству интереса.