Жена моего мужа - [8]

Покурив, вернулась в Бутырку. Зал, где принимали передачи, гомонил огромной толпой. Красные, потные люди тащили неподъемные сумки. В углу стояла тетка с тетрадкой, составлялись списки на передачу лекарств. Минут десять потолкавшись среди товарищей по несчастью, я узнала много интересного. Продуктовую передачу можно отправлять раз в месяц. Общий вес – тридцать килограмм. Туда же разрешено положить: носки, трусы, мыло, миску, ложку, тапки… Записываться, чтобы сдать передачу, надо за неделю. Еще полагалось два раза в день отмечаться, опоздавших на перекличку безжалостно вычеркивают. Можно отнести и лекарства, но только российские. И для медицинской передачи существует своя очередь, тоже по списку. Потом многим заключенным передают ведро, таз и телевизор. Но эти предметы – только с разрешения начальника тюрьмы, к нему особая очередь, естественно, по другому списку. Продукты следует развернуть, разложить по прозрачным мешочкам. Дальше – больше. Сахарный песок – нельзя, кусковой сахар – извольте, мыло – пожалуйста, шампунь – ни за что, туалетная бумага не полагается, зато ученических тетрадок – сколько душа изволит. На мой взгляд, подобные правила придумали люди, желавшие тянуть деньги с родственников заключенных. Во всяком случае, я собиралась заплатить приемщице, чтобы без проблем отправить продукты.

Но тут взгляд наткнулся на вывеску «Попечитель». Ради интереса зашла внутрь небольшого отгороженного помещения и обнаружила там… магазин. Две приветливо улыбающиеся девушки – приятный контраст по сравнению с остальными сотрудниками – и горы продуктов. Но цены!

Раза в полтора выше, чем в городе. Но если купить здесь необходимое, то разворачивать не надо и в очереди стоять тоже не требуется. К тому же милые продавщицы закрыли глаза на то, что я набрала покупок аж целых сорок килограмм.

– Не волнуйтесь, – махнула рукой одна, – никто на складе перевешивать не станет, если оплачено.

Я принялась заполнять квитанцию.

– Напишите на обороте пару строчек, – посоветовали девушки, – поддержите морально.

Нацарапав ничего не значащие слова любви, я вытащила кошелек и отдала за заказ сумму, на которую обычная семья спокойненько прожила бы два месяца. Потом вышла в зал и с сочувствием посмотрела на встрепанных людей, вываливающих на столики «раздетые» продукты. Да, богатому человеку хорошо и на воле, и в тюрьме.

Глава 4

Домой явилась только к четырем часам.

– Фу, – пробормотала Зайка, дергая хорошеньким носиком, – чем от тебя пахнет?

«Тюрьмой», – хотела я сказать, но прикусила язык. Незачем пугать невестку.

– Все-таки интересно, – продолжала настаивать Ольга, – где ты была?

Но тут распахнулась дверь, на пороге появилась раскрасневшаяся Маруся, а за ней маячил поджавший хвост Банди.

– Видали дурака? – завопила дочь.

Мы уставились на мелко дрожащего мощного пса.

– Опять кошки из сада выгнали, – засмеялась Маруся, – он их до смерти боится.

Наша «коллекция» собак начиналась с пит-буля Банди и ротвейлера Снапа. Страшных псов купили специально для охраны. Но в детстве и тот и другой походили на восхитительные плюшевые игрушки. Их радостно тискали и гости, и хозяева. Результат налицо. Жуткого вида кобелины обожают всех! Специально вызванный инструктор встал в тупик.

– Первый раз встречаю таких собак, – сообщил он нам, – абсолютно послушно выполняют все команды, кроме «фас»! Озлобить их невозможно!

Так Снап и Банди превратились в болонок, основной интерес которых сосредоточен на еде. Жуют они постоянно, особенно не кривляясь: суп, кашу, мясо, чипсы, орехи и соленые огурцы. Потом один знакомый попросил нас приютить ненадолго пуделя Черри, да так и забыл про собачку. Следующим оказался английский мопс Хуч, но историю его появления расскажу как-нибудь в другой раз. Последней приехала йоркширская терьерица Жюли вместе со своей хозяйкой, няней близнецов Серафимой Ивановной. Если выстроить иерархическую лестницу принадлежащих нам животных, то на самом верху, безусловно, окажутся кошки – трехцветная Клеопатра и белая Фифина. Собаки повинуются им беспрекословно. Банди же пошел дальше всех – отважный пит-буль с акульими зубами вообще боится всех кошек. А в наш сад часто забредают бродячие киски в поисках еды. Если Снап, Черри, Жюли и Хучик делают вид, что не замечают непрошеных гостей, то Банди усаживается на пороге и отказывается выходить наружу. Задние лапы пита начинают мелко дрожать, морда принимает полубезумное выражение. Правда, точно такой же ужас он испытывает при виде работающего пылесоса, кофемолки и фена.

– Клепа, Фифа, – закричала Маня, – в саду чужие!

Наши кошки стремглав ринулись наружу. Вот уж кто не дает наглым пришельцам спуску. За окном раздались шипение, утробный вой, потом сдавленное мяуканье. В две минуты пришельцы были выдворены. Хозяйки, гордо подняв раздувшиеся хвосты, важно прошествовали в холл.

– Иди уж, чучело, пописай, – вздохнула Маруся.

Банди, боязливо оглядываясь, потрусил в сад.

– Да, – сказала Оля, – а еще говорят, что пит-буль кровожаден. Наш при виде котенка в обморок грохнется!

Аркашка прибыл только к семи вечера. Мрачное лицо сына не обещало ничего хорошего.