Жена дитя - [3]

– Кезия!

Номер принадлежал мисс Гирдвуд; а Кезия – ее смуглокожая служанка, которая выполняла роль прислуги для всех трех.

– В чем дело, дитя? – послышался голос, явно не Кезии.

– Мы идем купаться, тетя, – ответила юная леди, приоткрывая дверь и заглядывая. – Хотим, чтобы Кезия приготовила нам платья.

– Да, да, – ответил тот же голос, который принадлежал самой мисс Гирдвуд. – Ты слышала, Кезия? И послушайте, девушки! – добавила она, обращаясь к обеим молодым леди, которые теперь стояли в дверях. – Поучитесь плавать. Помните, что мы отправляемся за море, и нам может грозить опасность утонуть.

– О, мама! Ты меня заставляешь дрожать.

– Ну, ну, надеюсь, вам никогда не понадобится умение плавать. Но все равно не повредит, если умеешь держать голову над водой, и не только в буквальном смысле. Поторопись с платьями, девушка! Все уже ушли, вы опоздаете. А теперь уходите!

Вскоре в коридоре показалась Кезия со свертком одежды.

Крепкая здоровая негритянка, в шляпе без полей, новоорлеанского стиля, в полосатом пестром платке, она была обязательным приложением к семейству покойного торговца, словно нарочно, чтобы придать его членам вид южан и, конечно, аристократов. Не одна миссис Гирдвуд в то время выбирала служанок именно с такой целью.

Девушки сбросили домашние туфли и обули кожаные сапожки. Кокетливо посадили на головы шляпки, набросили на плечи шали – день был прохладный.

– Пошли! – С этими словами кузины двинулись по коридору, спустились по большой лестнице, пересекли площадь перед отелем и свернули на дорогу, ведущую на пляж.

Но как только из отеля их стало невозможно увидеть, они изменили свой курс и пошли по тропе, ведущей прямо к утесам.

Минут через двадцать их могли бы увидеть, когда они спускались по одной из расселин, которые рассекают утес: Корнелия шла первой, Джули сразу за ней, а негритянка в тюрбане со своим свертком шла позади.

Глава II Пара наяд

Их видели.

Одинокий джентльмен, прогуливавшийся по верху утеса, видел девушек внизу.

Он шел со стороны мыса Охр, но был слишком далеко и смог только определить, что это две молодые леди в сопровождении черной служанки.

Ему в такой час это показалось немного странным. Сейчас время купания на пляже. Он видел раздевалки, из которых выходили купальщики и купальщицы в ярких зеленых, синих и красных нарядах; на удалении они похожи были на разнаряженных лилипутов.

– Почему эти две леди не со всеми? – размышлял джентльмен. – Наверно, собирают раковины, – последовало предположение. – Или ищут какие-нибудь необычные водоросли. Несомненно, они из Бостона. И готов биться об заклад, что на носу у каждой пара синих очков.

Джентльмен улыбнулся, представив себе эту картину, но сразу отказался от своего предположения: заметил цвет кожи служанки.

– Похожи скорее на южан, – произнес он про себя.

После чего перестал о них думать. В руке у него было ружье, и он собирался поохотиться на крупных морских птиц, которые время от времени пролетали над утесом.

Так как прилив еще не наступил, птицы летали низко, подбирая кусочки пищи среди водорослей, которые лежали на краю воды.

Заметив это, спортсмен решил, что внизу у него будет больше возможностей, и начал спускаться по первой же расселине.

Спускался он медленно. Тут и там уступы требовали большой ловкости; задерживал также предательский песок.

Но джентльмен не торопился. Стрелять можно в любом месте. Пройдет еще несколько часов, прежде чем колокол «Оушн Хаус» прозвонит, приглашая постояльцев к большому обеду. Он один из этих постояльцев. До этого времени у него нет никаких причин возвращаться в отель.

Джентльмен, который так неторопливо спусается на берег, заслуживает нескольких слов описания.

Стиль одежды свидетельствует, что он всего лишь спорстмен-любитель. Скорее он военный. Фуражка, немало уже послужившая, бросает на загорелое лицо тень; сильный загар говорит о том, что служба проходила в тропиках; а оттенко загара, свежий и теплый, подтвержает, что джентльмен вернулся из жаркого климата недавно. Простой сюртук гражданского покроя плотно застегнут; полувоенный костюм завершают темно-синие панталоны и хорошо сшитые башмаки. Добавим: одежда сшита точно по фигуре и подчеркивает ее достоинства.

Лицо соответствует фигуре. Не овальное, а скорее круглое, свидетельствующее о смелости и решительности. К тому же красивое, расположенное под гривой темных волос и украшенное четко очерченными усами. Человек, обладающий всеми этими преимуществами и, судя по внешности, немало путешествовавший на военной службе, молод: ему еще нет тридцати.

Медленно спускаясь, он слышал только скрип камней под своими подошвами.

И только когда остановился и посмотрел на пролетающую чайку, рассчитывая дальнобойность своего ружья, услышал другие звуки.

Звуки такие сладкие, что чайка тут же была забыта. Она пролетела мимо, а стрелок так и не нажал курок, хотя мог бы задеть птицу концом ствола.

– Нимфы! Наяды! Русалки! Кто из этих трех? Прозерпина, занимающаяся среди скал водным спортом! Боги и богини, достойные кисти великого живописца!

Такие мысли пронеслись у него в голве, когда он стояля, пригнувшись за камнем, выступавшим из линии береговых утесов. За камнем находилась пещера, в который купались молодые леди; негритянка сидела неподалеку на камне, не очень внимательно глядя по сторонам.