Жена-девочка - [17]

При всей своей храбрости он не мог справиться с чувством обиды, тем более сильным, что образ Джулии Гирдвуд постоянно преследовал его. Куда бы он ни шел, ее прекрасное лицо и стройная фигура были у него перед глазами.

Чем объяснить безразличие — неблагодарное безразличие с ее стороны?

Он помнил, что девушки просили его молчать обо всем там, на утесе. Может быть, желание скрыть произошедшее все объясняет? Майнард видел девушек только в сопровождении опекающей их матери — очень серьезной дамы. Может быть, они скрывают все от матери? И именно поэтому держатся от него на расстоянии?

Объяснение было вполне логичным, и ему приятно было думать, что дело обстоит именно так. Более того, Майнард один или два раза встречал глазами темные глаза Джулии, особенный, пристальный взгляд, направленный на него. Но как только девушка замечала его ответный взгляд, она сразу же отводила глаза в сторону.

Внезапно Майнард вспомнил Гамлета:

Я это представленье и задумал,

Чтоб совесть короля на нем суметь

Намеками, как на крючок, поддеть[30].

Бал! Он способен был объяснить этот маленький секрет, и, возможно, некоторые другие. Майнард знал, что встретит там всех троих — мать, дочь и племянницу! Было бы странно, если бы он не смог представиться им на балу; а если даже и не сможет — есть стюарды, обслуживающие бал.

И он пошел на бал, одевшись модно и с большим вкусом — в то время либеральная мода допускала белый жилет, правда, время летит быстро, как метеор, — и в наше время уже опять носят только черные.

Бал был объявлен открытым.

Экипажи останавливались на площади около «Океанхауза», и самые разнообразные виды шелка зашелестели по коридорам этого караван-сарая.

В большом зале, где обычно обедали постояльцы гостиницы, было освобождено место (в результате получился танцевальный зал, достойный Терпсихоры), оттуда были слышны негармоничные звуки настраивания скрипок и продувания труб тромбонов.

Семья Гирдвуд явилась с большим éclat[31] — мать была одета подобно знатной герцогине, хотя и без алмазов. Алмазы блестели на лбу Джулии и на ее белой, как снег, груди — в комплект входили диадема и ожерелье с кулонами.

Она была одета иначе, чем обычно и, надо признать, выглядела превосходно. Кузина была одета более скромно, и красота Джулии затмевала ее.

Миссис Гирдвуд допустила просчет: она приехала слишком рано. Конечно, в зале уже находились некоторые из богатых и представительных господ, но это были организаторы и распорядители бала; имеющие некоторую, полуофициальную власть. Они, собравшись в группы, разглядывали в лорнеты прибывающих посетителей. Семья Гирдвуд должна была следовать на свое место в другой конец зала под пристальными взглядами любопытных.

Дамы проделали это с достоинством и имели успех, хотя не обошлось и без надменных взглядов некоторых присутствующих, сопровождавшихся такими словами, сказанными шепотом, что если б дамы это услышали, некоторое смущение постигло бы их.

Если не считать простых танцевальных вечеров, это был второй ньюпортский бал, в котором участвовали мадам Гирдвуд и ее подопечные. От первого они не получили удовольствия, особенно Джулия.

Теперь у них была более приятная перспектива. Мадам Гирдвуд появилась, облеченная доверием мистера Свинтона, знаменитого инкогнито, с которым она лично беседовала совсем недавно.

Она видела этого джентльмена и до знакомства с ним в течение дня: он ведь не сидел, запершись, в своей комнате. У нее хватило наблюдательности заметить, что он достаточно красив: прекрасное лицо и стройная фигура. И волосы его тоже имели достаточно аристократический вид! А как же иначе? Она одна знала причину — точнее, она и ее дочь, которой мать конечно же сообщила доверенную тайну. Это, конечно, было нарушением данного обещания, но настолько мелким, что ее не за что слишком строго осуждать.

Она знала последнее место пребывания «лорда» — Канада, как он сказал ей, — откуда он совершил краткое путешествие в Нью-Йорк за свои деньги.

Она надеялась, что в танцевальном зале никто не успеет познакомиться с ним — по крайней мере, до тех пор, пока она не познакомит с ним свою семью и не начнет представлять его другим.

Миссис Гирдвуд имела все основания надеяться на успех. Вдова владельца магазина, она тем не менее обладала тончайшим необходимым матери чутьем на хороших женихов. Такое чутье не является национальным — им в равной степени могут обладать жительницы Нью-Йорка или Лондона, Вены или Парижа. Сейчас же она поддалась первому впечатлению — с «компромиссами», которые ему сопутствовали. В соответствии с придуманным ею планом она проинструктировала свою дорогую Джулию, как одеться и подобрать украшения к балу.

Дочь обещала слушаться мать во всем. Да и как тут не слушаться, если на кону — получение алмаза, стоящего двадцать тысяч долларов?

Глава X. Предыдущее обязательство

Что может быть невыносимее ожидания танцев на балу?

Это состояние самое тягостное, какое только может быть.

И какое облегчение наступает, когда дирижер наконец поднимает палочку, на миг возникает напряженная тишина — тут притихнет и дикарь — и вдруг танцевальный салон наполняется великолепными звуками!